Птичка-в-клетке (СИ)

Март обхватил голову руками и сидел, опершись о стол. О еде ему думать больше не хотелось.

Линаэвэн вновь сжала губы, и её обдало страхом: возможно, и после этого ужина за неё накажут товарища, и представят это Марту, Ханору, Эвэгу как справедливое… Затем, собравшись, продолжила:

- Конечно, мы не просто желали побегать по замку… Вы цените свою свободу так, что даже возможная угроза оправдывает войны, а мы её уже лишены. Попробуйте поставить себя на наше место, - она вновь обращалась в основном к эдайн. - Вас схватили по дороге, убив часть товарищей, связали и несколько дней гнали кнутами в захваченную вашим врагом крепость. Разве для вас не будет естественным желание вновь обрести свободу? И разве вы станете предупреждать о желании бежать тюремщиков, а не постараетесь выбрать удобный и неожиданный момент? Мы ни словом, ни кивком не соглашались идти в гости - но нас только что развязали и дали немного отдохнуть, набраться сил; и когда нас повели дальше, бросились вперёд. Это и есть то самое подлое вероломство? - собственно, она поддержала Ламмиона, но должна была и говорить за него… - И извини меня, Ханор, но кто же сражается на тренировках в полную силу, как с врагом? Больдог много сильнее, чем выглядит…

Ханор лишь пожал плечами:

- Проще говорить, что враг слишком сильный, чем признавать, что товарищ просто слабый.

Линаэвэн словно задалась целью вывести сегодня Больдога на чистую воду, что было, в целом, ожидаемо от эльфов, но от этой девы никто проблем уже не ждал, и потому сейчас все, включая Фуинора, с осуждением посмотрели на Больдога, услышав, как он гнал пленников кнутом.

- А что мне еще было делать? - ощетинился орк. - Да, мы простые и грубые вояки, и с голугами у нас ни привычки, ни повода миндальничать нет. Вы думаете, их взяли в плен и все? Да ни варга. Всю дорогу голуги старались то сбежать, то убить кого из нас; ни днём, ни ночью мы с ними не могли рядом быть в безопасности, и даже спать приходилось в полглаза. Потому мы обычно и гоним голугов без сна и отдыха, чтобы они измотались и меньше зла могли причинить нам. Это порода такая, нельзя с ними по-другому. И видите - как только они отдышались в крепости, так снова за свое - опять пытались бежать от охраны, а дальше что? Завладели бы оружием и напали бы на нас. Нельзя им доверять, ошибается Повелитель. Говоришь, Линаэвэн, вы не давали согласия? Да неужто? Когда вас позвали в гости, тебя что, пришлось волочь силой? Ниче подобного. Повелитель сделал приглашающий жест, и ты пошла. Ты согласилась, не сказала “нет, я остаюсь”, не выбрала быть среди своих, а добровольно пошла к ванне, отдыху и ужину, зная, что остальных бросят в тюрьму.

Март был опечаленным. Хотя Больдог и был прав, все равно было грустно от того, что он был вынужден делать.

- Я пошла. Зная, что остальных бросят в тюрьму, - повторила тэлерэ слова умаиа. - Это моя вина, хотя и не перед вами. Ты прав, мне следовало ответить “нет” и сопротивляться, пока меня не поволокут силой.

Линаэвэн не слишком верила в то, что Саурон мог заговорить о ней с Больдогом, назвать её имя и ничего более, да ещё вначале ошибиться с тем, какое имя называть. Зато не могла не ответить на новую ложь - будто бы нолдор всю дорогу пытались убить орков. Пожалуй, им сделало бы честь, будь все так, но сейчас этот рассказ был рассчитанной на эдайн клеветой, объяснением, почему жестокость была совершенно необходима. Дева не прерывала Больдога, слушала, чуть опустив голову, и, хотя была задета последними его словами - прежде ответила на иное. Не оправдать себя было её целью; в этом стоило держаться ранее принятого: увидеть в обвинениях Тёмных призыв и разобраться, хочет ли она следовать этому призыву.

- Итак, - начала Линаэвэн, - ты утверждаешь, что вас, вооружённых и с гаурами, всю дорогу пытались убить обезоруженные и крепко связанные нолдор. Ещё, если я верно поняла, ты утверждаешь, что если бы меня не хлестали бичом всякий раз, как я отставала, или если бы давали по пути спать и есть - я непременно захватила бы оружие и кого-нибудь из вас убила. И также при попытке бежать - я, не воин, завладела бы оружием и успешно напала на вас. Если твои слова не просто отговорка, и ты, в самом деле, верил и опасался, что так бы случилось… извини, но ты трус. А ещё, чтобы не оказалось, что у твоих действий снова есть странное для меня объяснение, и я вновь на тебя наговариваю… для чего ты выжидал, пока ткань пропитается кровью? Когда вы вели нас в гости, оружия не было видно, значит, оно было скрыто под одеждой - зачем? Или его, в самом деле, не было - тогда как, ты думаешь, мы могли бы захватить его, застав вас врасплох?

Затем она провела рукой по волосам. Умаиар будут обвинять её и, возможно, потешаться от того, что она признает свою вину и свою слабостью. Но если не ответить, то эдайн утвердятся во внушённом им мнении об эльфах, если не ухудшат его.

Больдог лишь фыркнул.