Птица

Птица обернулся. Лиза сидела на пеньке у затухающего костра с веткой в руках, вид у нее был обеспокоенный. С Ильей Птица всегда был ближе, чем с Лизой, но та казалась ему скалой, спокойствие которой невозможно возмутить ни дурацкими шутками, ни катастрофами мирового масштаба. Она всегда двигалась вперед и вопреки всему, и это восхищало Птицу. Лиза не была громким и уверенным в себе на сто процентов человеком, но то, как она продиралась через свои страхи и тревожности, поражало Птицу. Он часто думал, что в ситуации апокалипсиса ему бы скорее было спокойней с Лизой, успевшей представить себе все катастрофы мира, которые могут перепасть на ее жизнь, чем с Ильей, который извечно верил в лучшее и никогда не оставлял надежды.

– Понятия не имею, Лиз, – повторил Птица свою незнательскую мантру этого вечера, а потом призадумался и почти шепотом продолжил: – Наверное, я бы хотел все и сразу. И не выбирать.

Лиза улыбнулась краем рта.

– Куда делся Птица с однозначными принципами? – спросила она мягко.

– Понял, что не все в мире можно поделить на черное и белое.

Лиза кивнула.

– Тот случай, когда действительно не все так однозначно, – сказала она, хмыкнув.

Птица слабо улыбнулся в ответ. Какое-то время все молчали, погруженные в свои мысли. Птица почувствовал, что вымотался вкрай – ноги перестали держать, голова была ватная. Он никак не мог осознать, что натворил своими признаниями и стало ли от них лучше или хуже. Нет, подумал он. Не описать это в категориях «хуже» или «лучше». Он сделал выбор, и стало как стало. Отмотать назад ночной переполох он не в силах. На секунду он понадеялся, что с утра ребята ничего не вспомнят и он продолжит свои испытания, которые будут валиться внезапно и в самое неподходящее время – как и было задумано. Но крылья, запертые под острыми лопатками, звенели, предостерегая: если ребята проснутся, забыв напрочь все, что он им рассказал, и все, что они видели своими глазами, будет так же тяжело, потому что он будет один.

– Я пойду спать, – вдруг сказал Илья твердо. Он развернулся и пошел к домику, не говоря больше ни слова.

– Илья! – окликнул его Птица, но тот даже не обернулся, только резко бросил через плечо:

– Завтра!

За ним последовала Лера, сочувственно улыбнувшись Птице. За всю перепалку она не сказала ни слова, но Птица ее не винил: он был сильнее удивлен, что ребята вообще не выгнали его в лес ждать испытаний в одиночку, почувствовав предательство и недоверие с его стороны.

– Да, давайте пойдем спать, а завтра посмотрим, – согласилась Лиза, поднимаясь с пенька. Палку, которой она перебирала забытую картошку и за которую так держалась весь вечер, она аккуратно оставила около тлеющего костра.

Надя мягко подхватила Птицу под локоть и потянула в сторону их дома на дереве.

– Пойдем-пойдем, – сказала она. – Нужно поспать. Завтра будем посвежее.

– И помудрее? – не выдержал Птица.

Надя тихо рассмеялась.

– Может быть, и так.

В домике было темно и тесно, как в спичечном коробке, но все равно уютно. Через окна не было видно ничего: электрический свет от города до их домиков не доставал, а деревья прятали ночное звездное небо. Когда Надя закрыла за ними стеклянную дверь, Птица небрежно стянул с себя толстовку, пнул в сторону кеды и без сил рухнул на кровать. В голове было пусто и многомысленно одновременно. Он совершенно не предполагал, что сегодняшний вечер закончится так.

Надя включила гирлянду, натянутую по периметру крошечной комнаты, и она окрасила пространство теплым оранжевым светом. Птица пялился на огоньки, пока те не зарябили в глазах. Он тяжело вздохнул, судорожно пропуская воздух через легкие. Лопатки чесались, а крылья в них бились наружу, взбудораженные ночью и переживаниями.

– Хочешь чай? – спросила Надя, уже подключая электрический чайник к розетке.

– Можно, – пробормотал Птица, все еще не поднимаясь с кровати, несмотря на зудящие лопатки.

В тишине комнаты было слышно, как бурлит вода в пластмассовом чайнике, как Надя тихо копается в шкафу над маленьким столиком в поисках чайных пакетиков, а потом звенит кружками. Птица слушал и ничего не говорил.

– Как ты, Птица?

Надя первая нарушила тишину. Она всегда спрашивала, как он, а он ни разу не поинтересовался в ответ. Птица почувствовал, как его окатывает стыдом.

– А ты как?

– Я? – удивилась она. – Я только что узнала, что юноша, который мне нравится, – ангел. Даже не знаю. Я, конечно, чувствовала что-то в тебе, будто ты не такой, как все, кого я встречала, но чтобы так…

– Как в том меме, не все мужчины, но… – вяло попытался пошутить Птица.

– Хах, да, можно и так сказать.

– Как видишь, оказалось, что такой же, как и все. Ангел не ангел, а все равно дурак.

– От дурачества никто не застрахован.