Птица горести

Восхищаться красотой девушек и не поддаваться её соблазну, быть целомудренным – дело двух крайностей, и таким был наш герой.

Проблема взаимоотношений была для него вездесуща. Александр подозревал, что попал в этот мир по ошибке, когда должен был родиться где-то в совершенно другом месте. Не мудрено так думать, когда замечаешь, что никто не в состоянии видеть мир в столь разнообразном свете и испытывать то, что чувствуешь ты, а также разделять твои стремления и мысли. Семья его не была исключением.

В один момент, когда недопонимание его поглотило – Александр решил переехать на съемную квартиру. Иногда он находил приятным отрешиться от всех, чтобы побыть с собой и со своими мыслями наедине. Для того чтобы совершить это, ему потребовалось работать четыре месяца не покладая рук. Избалованному ребёнку пришлось не по себе. После столь продолжительного отдыха и ведения беззаботного образа жизни, суть которой заключалась лишь в пассивном наслаждении и отстранении от быта, на него, как снег на голову, свалилось много мелких житейских хлопот, да такое количество, что их можно было смело прозвать сугробом. Однако, несмотря на все возникшие трудности, запала у него всё-таки хватило. И сполна: за этот период Александр написал двадцать семь картин, творя их ночью после основной работы. Для скорейшего достижения цели он продавал своё творчество по таким ценам, которые просто нелепо озвучивать. И накопив минимальный запас сбережений, он осуществил затерянное дело с пылким энтузиазмом. Да так, что уже спустя четыре года после переезда наш герой жил уже в собственном особняке.

Успех приносили, как он сам осознавал, весьма заурядные картины. Порой ему просто приходилось удовлетворять голодные пасти массы, кидая им гнилой кусок на растерзание, и такой ими обожаемый, что не жалея, они отдавали баснословные деньги за столь долгожданный деликатес.

Творчеством Александра – его умением выплеснуть уникальное видение на полотно, восхищались также и художники его времени, слепо подражая во всём, что бы он только не сделал. Иной раз это доходило до абсурда: любая оплошность или небрежность с его стороны, временами даже целенаправленное глумление в новой работе – вскоре подобное начинало мелькать и в трудах современников, а впоследствии и вовсе вырастало в целую тенденцию. Только сам автор, кажется, был единственным, кто понимал, что все эти работы, которые так громко восхваляются – не есть глубокие воды искусства, а лишь её поверхность. Действительно глубинные картины, написанные им в минуты исступления, не известны миру и по сей день. Их никто не видел, да и вряд ли увидит. Александр вложил туда всю свою душу, и, боясь чёрствости мира, в своё время прятал их даже от самого нежного, существующего на этом свете – мягких лучей солнца. Хранил он их в самом сердце своего дома – тёмной комнате. Однако в один день полотна исчезли. Исчезли вместе с их автором.

Что на них изображено – раскроется в протяжение следующих глав. Скажу только, что они были написаны в порывах, вызванных душераздирающими мыслями.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я знаю, что когда-нибудь это все станет просто историями. Наши фотографии станут старыми фотографиями, а все мы станем чьими-нибудь мамами и папами, но сейчас это еще пока не истории. Это происходит. И я здесь, и я… смотрю на нее, потому что она прекрасна. В какой-то момент ты понимаешь, что ты – это не грустная история. Ты жив! И ты слушаешь эту песню, и едешь по дороге с людьми, которых любишь большего всего на свете. И в этот момент, клянусь, мы – часть вечности!

Чбоски, «Хорошо быть тихоней»

Тем временем, пока мы вдавались в лирику, как-то незаметно пролетело несколько месяцев. Такое часто бывает: не успеешь моргнуть глазом, как осень вдруг меняется зимой.