Птица-хохотунтья.

Среди собак на большой подушке абрикосового цвета сидела, обняв колени, одна из самых красивых девушек, каких когда-либо видел Питер. Обладая приятной наружностью и не будучи обделен природным обаянием, Питер в свои двадцать восемь лет не испытывал недостатка в женском внимании, но от взгляда на эту милую стройную красавицу у него перехватило дыхание. Она была стройной, с кожей цвета персика, выгоревшей на солнце до цвета полированной бронзы. Ее темные волосы, схваченные простой золотой заколкой, ниспадали до талии, и по ним пробегала рябь, похожая на водовороты в залитой лунным светом реке. У нее был маленький нос, с мелкой россыпью веснушек и смешливый рот. Но больше всего поражали ее большие миндалевидные глаза. Над слегка высокими скулами и под темными изящными бровями они были насыщенного дымчато-синего, почти фиолетового цвета, с крошечными черными крапинками, которые увеличивали их размер.

« Все, что мне теперь нужно, — размышлял  Питер, — это выяснить, не замужем ли она за каким-нибудь потным мужиком-дебилом, совершенно недостойным ее, и не скрывается ли за ее неземной красотою голос базарной торговки или, не ровен час, дурной запах изо рта». Из транса его вывел  насмешливый голос Ганнибала Олифанта: 

— Когда закончишь стоять, как балбес, которому больше нечем заняться, упиваясь несомненным очарованием мисс Дэмиен, возможно, ты обратишь на меня внимание. Почему бы тебе не подойти поближе, если ты еще не потерял способность двигаться, чтобы я не порвал свои голосовые связки?

Питер с усилием взял себя в руки и прошел через комнату туда, где медленно покачивалось кресло-качалка. Ганнибал Олифант здороваясь, протянул ему левую руку, посколько правая была забинтована:

— Итак, ты Фоксглав, да? Племянник сэра Осберта?

Было что-то в том, как Ганнибал произнес «сэра Осберта», что насторожило Питера. Он вспомнил, как его дядя, в свою очередь,  презрительно говорил «на помощь этому олуху Олифанту», и, поняв, что нужно держаться осторожно, постарался ответить дипломатично: 

— Да, сэр, но я надеюсь, что вы из-за этого не станете ко мне плохо относиться.

Ганнибал бросил на гостя острый взгляд, глаза его блеснули, и сказал приказным тоном:

— Зови меня просто — Ганнибал, — Здесь меня все так зовут.

— Хорошо, сэр.

— Сядь, сядь. Одри, приготовь парню выпивку, — сказал Ганнибал, устраиваясь поудобнее на своих подушках.

Девушка встала и смешала Питеру ром с колой. Она протянула ему бокал с такой очаровательной  улыбкой, что он чуть не выронил его.

Ганнибал наблюдал за этим с сардонической усмешкой, плавно раскачиваясь взад-вперед в своем огромном кресле и потягивая из своего стакана. Затем спросил:

—Так, хорошо, а теперь ответь — зачем сэр Осберт, благослови его Господь, послал тебя?

Питер удивился и сказал озадаченно:

— Ну… На помощь вам. Я так понял, — что вы просили прислать себе помошника.

Ганнибал поднял брови, похожие на растрепанные белые флаги и произнес:

— Одри, разве я похож на человека, нуждающегося в помощи?

— Но, позволь, ведь тебе только что понадобилась моя помощь? — напомнила Одри. Ее слабый ирландский акцент ничуть не напоминает голос базарной торговки — обрадовался Питер.

— Да, я чуть без руки не остался, — Ганнибал продемонстрировал Питеру забинтованную руку, и с чувством продолжил:

— Ужасная ситуация, почти как в романе мистер Герберта Уэллса. Сегодня утром на меня набросился, намереваясь убить, шершень, гигант раза в два больше «Духа Сент-Луиса»[25], полосатый, словно в арестантской робе. Я позвал своего неандертальца-слугу, чтобы он меня защитил, и этот дурак ударом теннисной ракетки направляет прожорливое насекомое прямо мне на грудь. Опасаясь, что оно ужалит меня в сердце, я его хватаю, и жало размером с гарпун вонзается мне в руку. И только благодаря тому, что в этот момент пришла Одри, а она немного разбирается в оказании первой помощи, удалось избежать ампутации руки по самый локоть. И все это из-за нелепого указа, запрещающего использование на острове инсектицидов, — тучи вредоносных тварей чувствуют, себя здесь абсолютно в безопасности.

— Не обращайте внимания на Ганнибала, — девушка взяла на руки пекинеса и так ласково прижала его к груди, что тот заурчал от удовольствия. — Он принадлежит к числу самых несносных людей на всем острове и виртуозно владеет искусством делать из мухи слона.

— Ирландские крестьянки всегда были грубиянками, — сокрушенно произнес Ганнибал, обижено глядя на девушку, а затем обратился к Питеру: 

— Твой дядюшка послал тебя шпионить за нами, я думаю…

— Послушайте, — прервал его Питер, — я не шпион. Если бы мой дядюшка попросил меня об этом, я наотрез отказался бы ехать.

— Ладно, ладно, не обижайся, — успокаивающе сказал Ганнибал, — просто до тебя он уже присылал мне «в помошники» троих, и всех их пришлось отправить восвояси, когда я понял, для чего их послали.

После последовавшей паузы Одри тихо подтвердила:

— Это правда.

Питер взглянул на нее и вздохнул:

— Да, я знаю, что мой дядя  старый ублюдок, но, уверяю вас, я не его человек и не разделяю его взгляды.

Ганнибал ухмыльнулся в ответ: