Птица-хохотунтья.

— Возможно, вы спрашиваете себя, есть ли на свете что-либо более необычное, чем только что вами услышанное? Получается, что все наше благосостояние зависит от бабочки, а это маленькое существо, в свою очередь, зависело и зависит от дерева, которое, как мы думали, давно исчезло с нашего острова! Теперь это дерево вновь обнаружено у нас. Но чудеса на этом не заканчиваются. Профессор Друм установил, что в не меньшей степени, чем существование бабочки зависит от дерева омбу, существование самого дерева омбу зависит от птицы-хохотуньи. — Когда плод дерева падает на землю, птица съедает его. Проходя по пищеварительному тракту птицы, семечко подвергается воздействию желудочного сока, в результате чего его оболочка становится мягче и семя получает возможность прорасти. Теперь вам понятно, дорогие друзья, каким образом наш старинный бог незримо и неслышно помогал нам на протяжении веков? Когда Птица-Хохотунья освобождает свой кишечник, семя попадает в почву и дает начало дереву. 

Кинги спрятал носовой платок, снял очки и долго оглядывал собравшихся:

— Ну как, разве не полезно узнать, что наша судьба зависит, во-первых, от бабочки?

С этими словами он столь изящно поднял свою смуглую руку, будто она и в самом деле была бархатисто-темным крылом бабочки, а потом повернул руку ладонью к публике, — розовой, словно обратная сторона крыла мотылька.

— Во-вторых, от дерева.

Сказав это, он широко раскинул руки и стал поразительно похож на дерево Омбу.

— И в-третьих, — прогремел он, вопрошающе подняв палец, — разве вас всех не унижает осознание того, что ваша судьба зависит от пищеварения какой-то птицы?

Парламентарии зашептались между собой, усиленно жестикулируя.

— Так вот, все мы связаны одной цепью, — Кинги переплел пальцы и подергал их, как бы иллюстрируя вышесказанное. — Дерево амела, бабочка, дерево омбу, птица-хохотунья и, наконец, мы все. Никто из нас не выживет без других звеньев этой цепи. Без этих деревьев и существ погибнут все наши надежды на будущее Зенкали.  Мы можем обойтись без аэродрома, но мы не можем обойтись без помощи Природы. 

Кинги снял очки и с огромным достоинством вышел из зала, оставив парламентариев взволнованно обсуждать услышанное. 

На следующий день «Голос Зенкали» вышел с огромным заголовком: «Король имеет Бога в саду». Этот примечательный заголовок поставил точку во всем этом деле.

Великолепный парад имел грандиозный успех. Впереди маршировал оркестр Лоамширцев, исполнявший национальный гимн Зенкали. В его основу легла бесхитростная популярная мелодия, слегка аранжированная самим Кинги, когда он принимал ванну. Слова гимна  принадлежали Ганнибалу. Смысл его первого куплета был следующим:

Слава тебе, наш родной Зенкали,
Наш процветающий остров любви!
И солнца восход, и морской прибой
Поют тебе славу, наш остров родной!

Но поскольку гимн Ганнибалом был написан на пиджин-инглиш, то оригинале почти все слова текста слова были другими.

За оркестром в огромной богато украшенной повозке рикши везли Кинги. Следом несли плакат со словами выполненными вышивкой: «Зенкали в преддверии». Он остался неоконченным, поскольку женщина, его выполнявшая, неожиданно преждевременно родила.  

Далее следовала огромная повозка, запряженная шестью ухоженными, лоснящимися зебу. В ней Питер и Одри везли большую клетку с парой хохотуний. Птицы, увидев множество людей, которые могли дать им лакомство, обрадовались. Они бегали взад и вперед по клетке, крича «ха-ха-ха» и стуча клювами с пулеметной быстротой. На всех фангуасов произвела огромное впечатление громогласность их вновь обретенного Бога.

Следующей была великолепно украшенная «карета Кинги» с губернатором и леди Эмеральдой. Губернатор был в парадном мундире, шляпе с плюмажем и при шпаге. 

Весь Зенкали образовал этот разноцветный канал, по которому проходило шествие. Приятный запах смазанных маслом человеческих тел смешивался с запахом цветов, зебу, пряностей и солнечного света. Такой божественный запах вы ощущаете, когда открываете бочонок марочного вина. По этой аллее бронзовых, шоколадных, медных лиц, освещаемых, словно молниями, вспышками белых зубов, сквозь лес хлопающих розовых ладоней, двигалась процессия. Восторг и счастье населения были почти осязаемы.

За губернатором и леди Эмеральдой, на огромной платформе  везли в бочках шесть небольших деревьев Омбу, низкорослых, пузатых, с развевающимися искривленными ветвями. Бочки были любезно предоставлены владелицей заведения «Мамаша Кэри и ее курочки». Деревья сопровождали профессор Друм и доктор Феллугона. Фланелевый костюм в тонкую полоску придавал Друму еще более жутковатый вид, чем его повседневная одежда. Феллугона рыдал от радости, вытирая слезы огромным белым платком, и постоянно гладил стволы деревьев омбу, как бы успокаивая их. 

Далее, окруженные  войсками в парадной форме, двигались «кареты Кинги» с высокопоставленными гостями.