Птица огня

Его всегда поражала эта перемена в людях, добродушных, безобидных людях, способных на самое страшное зло. Даже если речь шла об Атаркхане, городе бандитов и пьяниц.

Сардан отвлекся от мыслей, когда глаз уловил впереди движение. Принц Ямар спорил о чем-то с капитаном Одджи, кричал, махал руками, оглядывался на шварзяков, на карету, показывал пальцами на нее и кричал, кричал, но слова его доносились неясные, неразборчивые. Впрочем, скорее всего Сардан просто слишком устал, чтобы разбирать какие-то там слова. Он вздохнул и двинулся было, чтобы узнать в чем дело и с чего начинается драка, но внезапно на пути его выросло несколько шварзяков с сердитыми мордами. Лошадь под музыкантом заржала и резко отпрянула. Шварзяки выхватили мечи. Караван остановился.

Музыканта и карету окружили всадники. Ашаяти вытащила саблю из ножен, но, ослабленная ядом, не смогла удержать ее в руках. Оружие шлепнулось в снег.

— Поганые падишахи, — прошипела Ашаяти, с трудом удерживаясь в седле и глядя по сторонам. — Знала ведь, что закончится этим. Драные волки…

Цзинфей аккуратно отступил к Шантари и уставился на нацеленные ему в грудь мечи.

— Госпожа моя, не беспокойтесь, — сказал он, беря демоницу за руку, — я рядом с вами.

Шантари взвизгнула, вырвала руку и машинально выпустила из пальцев огромные когти. Цзинфей пошатнулся и рухнул в снег.

— Ох, прошу прощения, господин ученый, — неловко улыбнулась демоница.

Цзинфей скривился и принялся тереть ушибленный бок.

— Тело ученого — мрамор, моя госпожа, — выдавил из себя Цзинфей. — Дерите его, рвите, кусайте, делайте все, что вам заблагорассудится…

Через толпу шварзяков протолкался капитан Одджи. Он подъехал к карете и презрительно посмотрел сначала на музыканта, потом на его спутников. Сардан невольно отступил на шаг, подумав, что капитан шварзяков сейчас еще и плюнет в его сторону. Позади Одджи мелькал принц Ямар. Он уныло смотрел в землю и выглядел как мальчишка, которого отругали старшие.

— У вас, похоже, оформились собственные планы, капитан Одджи, — сказал музыкант.

Одджи усмехнулся.

— Какой же вы болван, — произнес он. — Пустой болван. Скажите мне, господин посвистун, почему вы решили, что золото за поимку этой твари, этой принцессы, должны получить вы?

Сардан вспомнил давний разговор в подвалах монастыря в Веренгорде. Кем был тот человек? Ведь он ясно давал понять, даже не намекал, а буквально прямым текстом говорил о том, что принцесса хоть и нужна живой или мертвой, но желательно все же второе. Некоторые очевидные вещи имеют свойство ускользать от взгляда и становиться видимыми в тот момент, когда от них больше нет никакого толка.

— Почему вы думаете, что это решил я? — удивился Сардан. — Лучше спросите, каким местом я думал, когда так наивно доверился шварзякам. Ведь то, что они захотят отобрать все, что у вас есть и чего еще нет — так это, очевидно, заложено где-то глубокого в их бандитской природе. В конце концов, какие хозяева — такие и слуги!

— А что такого бандитского я, по-вашему, делаю? — оскалился Одджи. — Или вы хотите мне сказать, будто достойны награды? Будто сделали что-то, что заслуживает похвалы? Что вы, в сущности, вообще сделали? Гонялись за этим чудовищем по всему Матараджану, пока ему самому не наскучило от вас убегать? Дурак вы, музыкант. И друзья ваши — последние олухи. Разве об этом вас просили? — он показал кончиком кинжала на карету. — Разве не просили вас изловить чудовище? А что вы сделали? Какой прок от чудовища, которое больше и не чудовище вовсе? Да и чем вы занимались все это время? Путались у нас под ногами, сбивали с толку, а едва дело доходило до драки — трусливо пропадали где-то, оставляя нам право марать когти в грязи? Что вы сделали-то, господин музыкант? Заплевали потолок? Разве не справедливо будет, в таком случае, если и обещанное в награду золото получим мы? Разве нет, господин принц? — Одджи с коварной улыбкой повернулся к Ямару, тупо разглядывавшему снег.

— Меня заботит только благополучие принцессы, — сказал Сардан. — Золото меня не интересует. Можете хоть жениться на нем, если это будет вам в радость.

— А меня еще как интересует! — возмутилась Ашаяти.

— Да ну тебя, Ашаяти, что тебе это золото? — отмахнулся музыкант. — Сегодня есть, а завтра нет. Захочешь — я тебе звезды с неба достану!

— Очень интересно, как ты это сделаешь!

— А можно и мне парочку? — попросила Шантари.

— Сколько пожелаете, госпожа.

— Я бы тоже мог такого наобещать, — проворчал Цзинфей, обделенный вниманием женщин, — однако, дамы, господин музыкант не знает, но звезды, которые вы видите на ночном небе, это пылающие огнем шары, размерами своими превышающие Матараджан во много-много миллионов раз!

— Да ну? — удивился Сардан. — А кажутся такими маленькими…

— С высоты моего роста, господин музыкант, вы тоже кажетесь не таким и крупным, — заметил Цзинфей.

— Понятно, в общем, — проворчала Ашаяти. — Толку тогда от твоих звезд? В карман их не положишь.

— С пироженкой не скушаешь, — добавила Шантари.

— Вы закончили? — раздраженно спросил Одджи.

Сардан вздохнул, но ничего не ответил.