Птицеферма (СИ)

— Поздравляю, — Ник усмехается, плюхается на край кровати, чтобы обуть ботинки; та со стоном прогибается. — Выспалась хоть немного?

— Только если немного, — бормочу.

Заставляю себя таки подняться. Сперва сажусь и тру глаза, затем слезаю на пол. Хорошо, что со вчерашнего дня в тазу осталась вода, и можно быстро умыться; плещу себе в лицо прохладную воду.

— Эм, — голос Ника заставляет меня обернуться. Серьезный голос, совсем не такой, как был ещё пару минут назад.

Вытираю лицо.

— Что? — хмурюсь.

— У нас еще две недели. Вниз мы не полезем. Активных действий предпринимать не станем. Для нас теперь главное — дождаться, выбраться самим и забрать с собой Дэвина. Может, имеет смысл сбежать отсюда? Мне не нравится настроение Филина. Особенно по отношению к тебе.

Пожимаю плечами.

— Он недолюбливает меня с самого начала.

— И тем не менее.

Откладываю полотенце и подхожу ближе, останавливаюсь на некотором расстоянии. Ник сидит, а я стою, возвышаясь над ним, поэтому ему приходится запрокинуть голову, чтобы иметь возможность видеть мое лицо.

— Ты всерьез хочешь сбежать отсюда? — спрашиваю, глядя ему в глаза. — Куда?

— В том-то и проблема, — ерошит пальцами волосы у себя на затылке, — что далеко пешком и без припасов не убежишь. А забирать через две недели нас будут здесь, а не в каком-то другом месте. Катер прилетит к холму, с которого обычно забирают руду Тюремщики, — согласно киваю, признавая логику такого решения: оттуда прекрасный обзор, и место точно не перепутаем.

— То есть ты сейчас сам другими словами сказал, что бежать некуда, — подытоживаю.

— Мы можем скрываться вместе с Дэвином. Он проведет для нас экспресс-курс по игре в прятки с преследователями, — уже не понимаю, шутит ли Ник или предлагает такой вариант самоубийства на полном серьезе.

— А преследователи будут, — даже не сомневаюсь.

Филин землю носом рыть будет, пока нас не отыщет. Все должно быть под контролем Главы, а любой, кто пытается из-под этого контроля выйти, будет уничтожен.

— Это слабая часть моего плана, — соглашается Ник, не пытаясь строить из себя супергероя. — Но я должен был тебе предложить.

Он это серьезно? На вид — да.

— То есть, если я сейчас скажу: «Бежим отсюда?», — ты встанешь и побежишь?

Наконец, губы Ника трогает улыбка.

— Как всегда, напарник.

Отвожу взгляд, обнимаю себя руками. Вот сейчас мне неуютно, он так на меня смотрит…

— Напарник не подставит напарника, — напоминаю и без того известную аксиому. — Здесь переждать две недели гораздо безопаснее. Нам обоим, — считаю необходимым добавить. — Тут есть еда, вода и крыша над головой.

— Хорошо, — легко соглашается Ник, хлопает себя ладонями по бедрам и встает.

— Что значит — хорошо?

Он пожимает плечами.

— То и значит. Мы посоветовались и решили. Чего еще развозить? — или зачем усложнять? Его жизненное кредо? — Давай поторапливайся, — напоминает, возвращая меня в реальность. — Нам пора на завтрак, пока нас не хватились.

Я заплетаю волосы, а он заправляет постель. Пингвин никогда не мог даже накинуть на кровать покрывало… Мой мозг упрямо продолжает анализировать, хотя я и понимаю, что сравнение напарника с бывшим сожителем неуместно.

— Ник, — окликаю.

— А? — оборачивается.

— А что ты планировал делать, если бы я тебя так и не вспомнила? Ну, через две недели.

Пожимает плечом.

— Просто предложил бы бежать.

— Поэтому ты пытался со мной…э-э… подружиться? — более подходящее слово не приходит на ум.

Действительно, скажи мне малознакомый член Птицефермы: «Пойдем-ка ночью прогуляемся, там нас будет ждать катер», — я бы покрутила пальцем у виска и послала бы его куда подальше. Заяви мне это Пересмешник, который уже много раз спасал меня, всегда был добр и даже вместе со мной ходил в разведку… Пожалуй, я бы рискнула уже тогда.

Ник же смотрит на меня так, будто я сморозила настоящую глупость.

— Нет, Янтарная, — качает головой. — Я пытался с тобой «подружиться», потому что ты мне нужна.

Глаза в глаза. Невыносимо.

— Даже сейчас? — голос подводит и звучит хрипло.

Сама не понимаю, что имею в виду. Знаю одно: Птицеферма не прошла для меня бесследно, как бы мы оба себя ни обманывали, от меня прежней осталось немного.

— Всегда, Эм, — отвечает серьезно. — Просто всегда. Не выдумывай, — а потом хватает меня за запястье и, прежде чем я бы воспротивилась, увлекает за собой. — Скорее, опаздываем!

ГЛАВА 29

Бессонная ночь дает о себе знать — меня разве что не шатает. Впрочем, пошатывает, что немедленно замечает Сова, когда мне приходится упереться ладонью в землю, чтобы не рухнуть лицом в грядку.

Подходит, перекидывает клюку через борозду; садится.

— Неужто так гормоны взыграли? — скрипит, усаживаясь поудобнее. — Так вы молодые, бодрее должны быть после бессонных ночей, проведенных таким образом.

Бросаю на нее взгляд исподлобья, а руки не перестают выдергивать сорняки. Такое чувство, что за ночь их понаросло ещё больше, чем было вырвано вчера. Если я правда отсюда выберусь, никогда, ни за что на свете больше не притронусь к садовым работам.

— Чайку наслушалась? — уточняю сухо.