Птицеферма (СИ)

Обращаю внимание, что Олуша обзавелась синяком на второй руке. Не сомневаюсь, Филин тоже заметил, но его все устраивает.

* * *

На ужине с одной стороны от Пересмешника устраивается Кайра, с другой — Ворон. И я только ещё раз убеждаюсь, что в прошлый раз место для меня он оставил специально.

Пока раздаю тарелки, отмечаю, что к вечеру Кайра повеселела, а заодно пуще прежнего разукрасила себе лицо: на губах свекольный сок, глаза подведены сажей. Волосы распущены, тщательно расчесаны и свободно лежат на плечах. Грудь — боже, ей не больно ее так задирать?

Не знаю, чем провинился Зяблик, но этим вечером Кайра однозначно выбрала себе нового ухажера. Ее грудь разве что не лежит на столе перед Пересмешником. Девушка, не скрываясь, ластится к очередному предмету своего сексуального интереса. Прогибается в спине, зазывно поводит плечами и норовит наклониться вперед, что бы продемонстрировать свои прелести во всей красе.

Похоже, задать Пересмешнику вопрос по поводу его неожиданного желания помочь мне сегодня не удастся. Кайра считается самой красивой женщиной Птицефермы. Вряд ли тот откажется, если она предложит ему уединиться сразу после ужина.

Что ж, придется подождать.

Сажусь рядом с Чайкой. Если бы было другое место, выбрала бы его, но альтернатива — рядом с Главой. Поэтому потерплю болтливую компанию Чайки. А молчать эта женщина не умеет.

— Что, ревнуешь? — ожидаемо заговаривает та, едва я сажусь.

— К кому? — не сразу понимаю. — Ааа, — прослеживаю ее взгляд, где Кайра уже откровенно поглаживает Пересмешника по плечу. Они о чем-то разговаривают, но далеко, не слышно. Мужчина улыбается, Кайра млеет. — Нет, не ревную.

— А зря. Кайре он правда понравился.

— С чего вдруг? — мне бы промолчать, но кто-то тянет меня за язык.

Скорее уж поверю, что Кайра решила таким образом отомстить мне — все ведь думают, что мы любовники.

— А с того, — Чайка понижает голос и даже заговорщически склоняется ко мне поближе, — что с Зябликом она раньше ни-ни. Он же был лучшим другом Чижа. А вчера… вот. И говорит, у него размер, — для наглядности сводит большой и указательный пальцы, оставив между ними сантиметров пять. — Вот и посмотрела, кого ещё можно взять себе в пару. Не Пингвина же, — гаденькая усмешка, — все знают, что он скорострел. А новенький ничего, симпатичный. Может, и в штанах все хорошо.

Язык без костей — так говорят о людях вроде Чайки.

— Зачем ты мне все это говоришь? Вы же вроде как с Кайрой подруги.

Чайка смотрит на меня как на умалишенную.

— Подруги конечно, — выпрямляется на скамье, что бы гордо посмотреть на меня сверху вниз. — Потому и говорю — предупреждаю: не стой на пути у моей подруги.

— Совет да любовь, — бормочу и отворачиваюсь.

Успеваю заметить, как Пересмешник аккуратно снимает ладонь Кайры со своего плеча.

Чайка же, поняв, что я не собираюсь спорить и отстаивать свои права на не принадлежащего мне мужчину, тут же теряет ко мне интерес.

— Видела у Олуши синячищи? — громким шепотом обращается к сидящей с другой стороны от нее Майне. — Видать, Момот поколачивает ее во всю. Интересно, он такой здоровый, а она…

Майна что-то негромко ей отвечает. Не вслушиваюсь.

* * *

Гору посуды перемываю в одиночестве.

Сова ссылается на боль в ноге и ретируется с кухни почти сразу. Готовит она с удовольствием, а вот моет через силу и всегда норовит улизнуть. Сегодня оно и к лучшему — не хочу ни с кем разговаривать.

Вернее, я бы поговорила с одним единственным человеком, действий которого по-прежнему не понимаю. Но Пересмешник, ожидаемо, исчез из столовой в компании Кайры, с радостной физиономией повиснувшей на его руке. В мою сторону даже не взглянул.

Может, теперь Кайра от меня отстанет? Решит, что победила, и уймется?

Хотя на Чижа я тоже никогда не претендовала, но та все равно находила повод для ссоры: не туда посмотрела, не так сказала. Ревность — второе имя Кайры, и для того, что бы ее распылить, не нужно ничего делать, достаточно просто пройти мимо мужчины, которого девушка считает своим.

Руки работают с привычной скоростью, независимо от мыслей, которые гоняю в голове. Сперва о Сове, затем о Пересмешнике, после — о Кайре. Но в итоге все равно о Нике.

Кто же ты такой?

Только я уверилась, что мы были друзьями. А потом эта постельная сцена. Какая интересная у нас была дружба…

Мои мысли упрямо возвращаются к Нику, снова и снова. Но мне сейчас нужно не это. Кем бы мой друг-любовник ни был, он где-то там, а я здесь. Я хочу вспомнить себя, понять, за что оказалась здесь. Мне нужны факты, а меня накрывает чувствами, совершенно ненужными сейчас и неуместными в этом месте.

Прижимаю мокрую, в мыльной воде руку тыльной стороной ладони ко лбу. Голова разболелась. Никогда не страдала мигренью, а сейчас виски моментально сдавливает, стоит лишь попытаться вспомнить. Проклятый слайтекс.

Вздрагиваю от скрипа двери. Оборачиваюсь: Олуша. Стоит, опустив голову и снова завесившись своими длинными иссиня-черными волосами, как шторой; смотрит в пол.

— Можно? — пищит скромной мышкой.