Птицеферма (СИ)

Интересная у нас профессия получается…

— А ты? — задаю вопрос в лоб.

Молчание.

Поднимаю голову, чтобы увидеть его лицо.

— Было пару раз, — признается; пытается свести все в шутку: — Но имей в виду, я соблазнял только красоток. И в итоге все было очень даже добровольно.

Не смешно. Все, что связано с сексом, теперь для меня совсем не смешно.

— Рассказывай дальше, — прошу, отводя глаза.

Без часов ориентироваться сложно, но, по моим подсчетам, до встречи с Дэвином остается ещё пара часов, не меньше. Время есть.

* * *

— …Ты должна была выйти на связь не позже чем через неделю, — рассказывает Ник. Старается говорить бодро и по делу. — Сидели, ждали, как идиоты. А ты так и не объявилась. Узнать, что с тобой, было невозможно. Чертова Пандора полностью отрезана от мира. Списка заключенных не существует. Есть лишь перечень отправленных сюда. Смертность никем не фиксируется и не контролируется, — невеселая усмешка. — Теперь я знаю почему… Не зря же заключение здесь считается аналогом смертной казни. Люди, попавшие сюда, навсегда вычеркнуты из жизни. Запросить данные было не у кого. Прилететь и проверить все самостоятельно — тоже нельзя. Наше расследование не афишировалось. Идея была именно во взятии преступников с поличным. От местных властей разрешение получено не было. Пытались выяснить по тем же каналам, по которым тебя удалось отправить сюда под чужим именем. Но и там ждал тупик: получившие от нас деньги сбежали с насиженных мест, опасаясь за свои жизни. Или их раскрыли и убрали — мы так и не узнали. Любой, кто готов был с нами сотрудничать (за деньги или в обмен на что-то), исчезал бесследно или резко обрывал связь. Круг замкнулся. Мы искали, как только могли. Нашим подразделением — широкую огласку это дело так и не получило. Старику здорово влетело за то, что он потерял агента, получил официальный выговор и прозрачный намек на то, что ему пора бы подумать о пенсии. У нас начались глобальные проверки. Кто на нас их натравил — тоже тайна, покрытая мраком. Но все это только подтверждало, что мы наткнулись на что-то важное и попытались перейти дорогу кому-то очень влиятельному. Время шло, мы рыли носом землю, но ничего так и не нашли, все пути на Пандору были закрыты. С ног сбились, а везде — тупик. Задействовали всех наших. Помнишь Мейси Плун?

— Мейс? — удивляюсь. Неужели и она «рыла носом землю», как выразился Ник, пытаясь меня найти? Судя по тому, что я о ней вспомнила, не верится.

— Так помнишь?

Передергиваю плечами. Эмоции, которые сохранила моя память об этой особе, далеки от положительных.

— Помню, что она меня здорово бесила.

— И меня, — Ник улыбается. На улице совсем стемнело, и несколько минут назад мы включили лампу и поставили ее возле нас на полу. Свет тусклый, но его достаточно, чтобы видеть лицо собеседника. — А мы — ее, — вот о «мы» я бы в данном случае не сказала — Мейси при виде Ника разве что не истекала слюной. — Но, когда прижало, и она работала как проклятая, — смешок, — правда, каждый день обещала тебя придушить, когда ты найдешься.

Хмыкаю. Теперь узнаю Мейс.

— Вот уж не сомневаюсь.

— Ага, я тоже, — поддерживает Ник. — Но, знаешь, в итоге она оказалась сносной напарницей.

Меня словно окатывает холодной водой.

— Напарницей? — переспрашиваю пораженно.

Мне наплевать на безымянных соблазненных красоток. Но напарница…

— Ну, Старик решил, что мне нельзя без напарницы, — усмехается, качает головой. — Я же жуть какой несамостоятельный.

— Действительно, — бормочу. Мейси Плун заняла мое место — с ума сойти. — И что же, вы ничего не нашли? — возвращаюсь к теме. Хочется добавить: «С такой-то крутой напарницей», — но вовремя прикусываю язык.

— Ни черта мы не нашли! — с чувством отвечает напарник. Мой напарник, а не Мейси Плун. — Вообще ничего. Везде, куда бы ни сунулись, упирались лбом в стену. Ну, и подумали: если мы не можем никого подкупить, то стоит попытаться ввести в их систему изначально своих людей. Только проблема в том, что если верные нам люди придут со стороны, чтобы устроиться в одну из структур обеспечения тюрьмы, то доверять им и подпускать близко к планете начнут нескоро. Испытательный срок, выслуга лет…

— Двух лет, — поддакиваю мрачно.

— Двух лет, — со вздохом соглашается Ник; бросает на меня виноватый взгляд. — Эм, я думал, что свихнусь за это время.

— Могу себе представить, — бормочу. Сколько раз за эти месяцы я думала, что сойду с ума?

Напарник некоторое время молчит, будто ожидая, что я скажу что-нибудь еще. Но у меня нет слов: ни утешений, ни обвинений. Внутри становится пусто и горько.

— Только в этом году звезды, наконец, сошлись, — снова заговаривает Ник, поняв, что я не собираюсь делиться тем, о чем сейчас думаю. — Один из наших людей получил место в Распределительном Центре тюрьмы, другой — непосредственно в конвое. Появилась возможность отправить кого-то на Пандору, обойдя обработку слайтексом. Старик пытался мне запрещать, настаивал на том, что я слишком заинтересован и потому буду необъективен. Хотел послать Дага.

— Дага? — все же приходится заговорить; хмурюсь. — Не помню Дага.