Птицы

А еще ее постоянно подгоняли эти недотепы в синих мундирах. Констеблям вынесли два удобных кресла, но вели они себя нагло и совершенно бесцеремонно, комментируя каждое действие запыхавшейся консьержки, требуя разжечь, наконец, камины на первом этаже и при этом напоминая ей о том, что времени осталось совсем мало – как будто она могла об этом просто взять и забыть! Так, ко всему прочему, мистер Доддж еще и закурил свою трубку, и по всему первому этажу поползли синие облака от его смрадного полицейского табака.

«И почему они именно здесь всегда остаются?! – мучил бедную консьержку вопрос. – Почему не в шестнадцатом или восемнадцатом?! Как будто и без них мало суеты!»

Жильцы между тем упомянутую суету лишь разводили. Мистер Эдвинс вдруг решил выбить ковер на заднем дворе, мистер Драммин заказал дюжину ящиков вина («Запас на время непогоды, вы понимаете, миссис Поуп!»), мистер Блувин спустился, чтобы сообщить, что на одном из этажей им лично был замечен ошивающийся без дела снеговик, и спросил, каким это, интересно, образом тот мог проскочить мимо всегда такой внимательной миссис Поуп.

«Каким это, интересно, образом?! – гневно подумала консьержка. – Да сейчас мимо мог бы промаршировать взвод парострелков, а я бы не заметила! Столько дел! Кстати о делах… Так, что там на очереди в списке? Ага: удостовериться, что все окна в доме перекрыты штормовыми ставнями».

– Бартоломью! – воскликнула консьержка, обращаясь к своему личному прислужнику, а по совместительству супругу. – Отправляйся во вторую и десятую. Закрой ставни вдовы Лилли и проверь, закрыла ли свои эта дырявоголовая карга Горбль! К слову, ты закрыл ставни на чердаке?

– Еще вчера.

– Хорошо. После того, как разберешься с оставшимися ставнями, отнеси ящики со свечами и бутыли с керосином в подвал. А раз уж ты будешь в подвале, то собери заодно и кровати.

Кровати, о которых шла речь, предназначались для любого, кто окажется незадолго перед бурей возле дома или в самом доме и не сможет выбраться из-за непогоды. Обычно собирались две кровати для констеблей и еще три запасных. Как бы ни была консьержка против чужаков, ночующих на вверенной ей территории, она не могла преступить закон – особенно в присутствии его ярых (когда им это удобно и выгодно) представителей. А закон требовал впускать всех, кто будет просить помощи в бурю.

– Почему я должен постоянно собирать эти кровати? – проворчал мистер Поуп.

– Потому что такой порядок, – раздраженно ответила супруга нарочито громко – так, чтобы услышали констебли. – Не могу же я идти их собирать? Я занята здесь, как видишь!

– Мы можем поменяться.

– Ну да, не хочешь выпить «раз-мечтин»? Тут и так кавардак – ты с ним не справишься. А мне еще нужно покормить Мо! Она ничего сегодня не ела!

Что касается Мо, то она очень плохо переносила снежные бури. Начать с того, что ее раздражали суета, шум, грязь, чьи-то нервы, висящие тут и там, словно нитки. А еще она невероятно мерзла. Поэтому уже довольно продолжительное время кошка возлежала на радиаторе теплофора, приняв своим лысым телом форму его верхней гармошчатой поверхности. Она глядела на стену у подвальной двери и, как и констебли, ожидала, когда же уже откроют, наконец, заслонки и разожгут три больших камина.

Взмокшей и покрасневшей миссис Поуп, пытающейся разобраться со штабелями ящиков и коробок, сгруженных у ее стойки, пока что было не до того.

Постоянно подходил кто-то из жильцов, интересуясь, что там с его посылками. Консьержка огрызалась, выдавала ящик или коробку и сверялась со списком дел, напоминая себе, что нужно не забыть и послать Бартоломью за зловонным пьянчугой Хэммом. Она бы с радостью снова оставила его в этой ржавой развалюхе, но полицейский следователь из «Департамента Бурь», пришедший вскоре после предыдущей бури (явно по доносу кого-то из подлых жильцов), мягко намекнул, что если старик останется еще в одну бурю вне дома, миссис Поуп лично проведет следующую в застенке…

А затем по всему городу неожиданно взвыла штормовая тревога, и миссис Поуп ненароком выронила из рук небольшую коробку. Изнутри послышался звон разбитого стекла, а из щелей коробки на пол стала вытекать темно-зеленая жидкость с отчетливым ядовитым запахом. Судя по тому, что посылка предназначалась для склочного мистера Эдвинса, это явно была какая-то отрава – для мышей или для соседей – это уж кому как повезет.

Консьержка, пыхтя и ругаясь себе под нос, принялась убирать эту локальную катастрофу, под досужими взглядами констеблей, под взволнованные вопросы мистера Гринвуда, не его ли это была бандероль, и под осуждающее качание головой мадам Флёрхаунд. Так еще и Мо зачем-то вдруг спрыгнула со своего радиофора и решила попробовать на вкус бывшее содержимое бывших склянок. Пришлось ее отгонять…

И вот именно в этот момент по лестнице вниз спустились дети. Они шли, понуро опустив головы, в сопровождении миссис Чаттни, которая с отеческой заботой придерживала их за плечи.

– О, Финч! – воскликнул мистер Перкинс, только завидев мальчика. – Ты мне нужен! Появились вопросы касательно твоего дела!