Птицы белые и черные

— Ну что мы будем делать, что? — Аня села рядом на лавочку, плечом притиснулась к Генке.

— Не знаю, Ань… не знаю…

…Валерий Юрьевич долго топтался на лестничной площадке, не решаясь позвонить. Наконец надавил кнопку звонка. Дверь открыли не скоро. На пороге стояла Аглая Антоновна, неприбранная, в коротком халатике, шея замотана шарфом. Увидев Валерия Юрьевича, она даже отступила на шаг от испуга.

— Простите… — поперхнулся Валерий Юрьевич. — Вы… не позволите войти?

— Да, да, пожалуйста…

— Дело в том, Аглая Антоновна… — входя, начал Валерий Юрьевич. — Геннадий уже два дня не ночевал дома… и сегодня не появлялся. Я хотел справиться, поскольку он дружит с вашим сыном, он не у вас ночевал?

— Н-нет… Боже мой, а почему он так? — перепугалась Аглая Антоновна. — Что-нибудь стряслось?

Валерий Юрьевич испытующе смотрел на нее, но испуг женщины был искренним, тут сомневаться не приходилось.

— Долго объяснять… Я думаю, вы отчасти в курсе нашего, так сказать, конфликта…

— Вы разденьтесь, — вдруг спохватилась Аглая Антоновна. — Чаю хотите? Я тут заболела, третий день температурю, ничего не готовила. Но чай есть хороший, индийский…

— Благодарю вас, вынужден торопиться. И еще, Аглая Антоновна… Я прошу извинить меня… ну, то, что произошло на собрании… Я вел себя ужасно… так что простите великодушно…

— Да что вы! — улыбнулась Аглая Антоновна. — Я уж и забыла… И вспоминать не стоит. Погорячились, с кем не бывает… Я иногда тоже так, бывает, разойдусь… Может, чаю все-таки выпьете?

— Нет-нет, благодарю… — Валерий Юрьевич помялся, потоптался у двери. — И я надеюсь, визит вашего сына ко мне… надеюсь, подобного больше не повторится…

— Какой визит? — не поняла Аглая Антоновна.

— Видите ли… сам Михаил вряд ли решился бы на подобное… — Валерий Юрьевич с трудом подбирал елова. — Видно, кто-то посоветовал…

— Вы какими-то загадками говорите, Валерий Юрьевич… — Аглая Антоновна смотрела на него с возрастай)щей неприязнью. — Не хотите, чтоб он ходил к вам? Не будет, конечно, не беспокойтесь.

В голосе ее явственно прозвучала обида. Валерий Юрьевич несколько секунд вновь испытующе смотрел на нее, наконец шумно выдохнул:

— Еще раз извините. Всего доброго. Выздоравливайте.

— Спасибо. До свидания, — уже сухо ответила Аглая Антоновна.

Дверь за Валерием Юрьевичем закрылась. Секунду он постоял в задумчивости, потом стал медленно спускаться по лестнице.

— …Я, знаете ли, Михаил Владимирович, в юности был боксером. Не верите?

— Почему? — улыбнулся Мишка.

— И неплохо, скажу вам, боксировал. Первый разряд имел… Но потом — нокаут, сотрясение мозга… и стал вот в результате третьеразрядным артистом…

— Почему? — опять улыбнулся Мишка. — Вы сегодня хорошо играли.

— Правда? — по-детски обрадовался Федор Семенович. — Ну спасибо. У подростков, брат, самое точное чувство правды.

Они шли вечерней людной улицей из театра к Мишке домой. Витрины магазинов, кафе были ярко освещены. Возле гастронома они остановились. Вернее, остановился Федор Семенович:

— Может, заглянем? Купим чего-нибудь вкусненького? Матери приятно будет…

…Валерий Юрьевич бродил по темным переулкам в поисках сына. Вот прошла развеселая компания подростков. Один играл на гитаре, и все с воодушевлением пели:

«Я женщин не бил до шестнадцати лет,
В шестнадцать ударил впервые-е,
С тех пор на меня просто удержу нет,
Налево-направо я им раздаю чаевые-е…»

Валерий Юрьевич пригляделся: Генки среди них не было.

Вот другая компания парней и девушек с визгом и хохотом швыряли друг в друга снежки. Генки среди них тоже не было. Один из снежков угодил Валерию Юрьевичу в шапку, сбил ее с головы.

— А ну прекратите! — крикнул Валерий Юрьевич, поднимая шапку с земли. — Что за безобразие!

Визг и хохот стихли, потом мужской голос произнес:

— Извините, пожалуйста. Нечаянно.

— Вы в зону обстрела попали! — весело добавил второй.

Валерий Юрьевич не ответил, побрел дальше…

— Ге-ен, мне домой пора… — жалобно протянула Аня. — Пошли, а? Погреемся… Есть хочется жутко…

— Иди… Верно, чего тут мерзнешь?

— Не-ет, не могу я тебя бросить… Потому· что мы… товарищи.

— Ла-адно… — насмешливо ответил Генка. — Слыхали мы эти сказки для детей… По телеку каждый день передают…

— Ппотому что я т-тебя… люблю… — пристукивая зубами от холода, проговорила Аня. — Т-ты все д-дурака валяешь, а я т-тебе серьезно говорю.

— Мне сейчас только и осталось дурака валять, — Генка со вздохом обнял Аню, прижал к себе. — Может, к Мишке сходим?

— Не боишься, что он над тобой опять насмехаться будет?

— Да нет… Я ему все прощаю. Друг все-таки… Кореш, кунак, кент. К^к там еще?

И в эту секунду они увидели Валерия Юрьевича. Он брел по аллее вдоль пруда прямо на них.

— Отец… — вздрогнул Генка и вскочил.

Валерий Юрьевич тоже их увидел, ускорил шаги.

— Ты… ты что здесь делаешь? — задал он глупый вопрос.

— Гуляю, не видишь, что ли? — ответил Генка. — Это Аня, одноклассница…

— Пошли домой, Геннадий.

— Не пойду.

— Почему?

— Не хочу, чтобы меня били по лицу. Я не мальчик.