Птицы небесные. 3-4 части

— Завтра еду, отец Симон! Если чего, места в кузове много, все рассядетесь! Везу муку на Псху. Дорогу, говорят, размыло, но с Божией помощью прорвемся, так? — весело говорил он, разглядывая нас с улыбкой, сверкая белыми зубами. — Ах ты! Чуть не забыл! — вспомнил Валера. — Вам железные ящики не нужны, от крыс продукты хранить? На военной базе полно, могу помочь…

Я согласился. Майор-абхаз подвел нас к складу, где возвышалась гора пустых металлических контейнеров, размером с большой чемодан.

— Все «б.у.», берите любой, не жалко! — распорядился майор и ушел.

Я долго выбирал среди множества ящиков, осматривая их и желая выбрать контейнер покрепче. Когда я нес его к машине, то удивился тяжести своей ноши.

— Валера, почему этот ящик такой тяжелый?

— Он железный, батюшка, потому и тяжелый. Не бойтесь, крысы зато не откроют…

В пути началась страшная болтанка. Постоянно раздражал лязг какой-то железки под кузовом. Ею оказалось подвешенное на крюк цинковое ведро. Дорогу действительно размыло так, что тяжело груженную машину качало с боку на бок, словно большую лодку. На перевальном подъеме мы остановились и попрыгали из кузова прямо в грязь. Недавно прошедшие ливни вызвали сильный оползень, и от дороги осталась лишь узенькая полоска, гораздо уже расстояния между колесами.

— Вот незадача! — пробормотал Валера. — Недавно ехал, дорога еще была. Но ничего, у меня две лопаты есть!

Мы по очереди кидали грязь, смешанную с камнями, в глубокий обрыв слева, освобождая место для проезда нашей огромной машины. Некстати начал моросить мелкий дождь. Водитель рычагом, сделанным из большой буковой ветки, сталкивал валуны в пропасть, одним глазом поглядывая на все более хмурящееся небо.

— Хватит, отцы, надо ехать! Только вы в сторонке стойте, пока я не проеду… Может, мне выпрыгивать придется!

Холодок прошел у меня по спине: как будет выпрыгивать Валера, если у него пропасть слева под боком, куда должен падать «Урал»? Тяжело завывая мотором, машина медленно двинулась по узкой колее. Пройдя метров пять, она начала заваливаться набок в сторону обрыва. Милиционер остановил грузовик и вылез на подножку, хмуро рассматривая крутой склон. Машина, словно раздумывая, покачивалась над пропастью.

— Евстафий, Михаил, тяните крюк лебедки вон к тому большому буку у дороги! — скомандовал он с решимостью. Те с готовностью потащили крюк. — Обвяжите трос вокруг дерева. Так! А теперь молитесь…

«Урал» тихо, миллиметр за миллиметром, пополз по раскопанной нашими лопатами раскисшей дорожке, кренясь еще больше набок. Из кузова в обрыв полетели какие-то мешки и рюкзаки, кувыркаясь по склону. От волнения я присел на корточки, боясь глядеть на Валеру и молясь за него всем сердцем…

Но крюк помог. Включив лебедку, смельчак удержал грузовик от падения, вырвав с корнем высокий бук, за который был укреплен трос, и выбрался на ровный широкий участок… Братья полезли в обрыв собирать попадавшие туда мешки и рюкзаки, застрявшие в кустах. Я запрыгнул на подножку «Урала».

— Валера, ты — молодец! — Все, что смог, я вложил в это слово.

— На войне как на войне, батюшка! Нам не привыкать… — Он взъерошил рукой свои густые волосы и усмехнулся. — Садитесь, чего там на подножке висеть…

Машина, разбудив собак, не торопясь въехала в спящее село, выхватывая светом фар то заборы, то маленькие домики в черной темени садов. Мы заночевали у хозяина на сеновале. Лежа на спине, я слушал, молясь, некоторое время голоса ночи: дремотную беседу моих товарищей, возбужденных и не остывших от дороги, затихающее стрекотание осенних сверчков и тонкий с подвыванием лай какого-то молодого щенка, выводящего одну и ту же жалобную ноту, должно быть, страдающего от привязи, на которую его впервые посадили…

Проснулся я от яркого солнца, ударившего в глаза через треугольный проем в чердаке. Некоторые из братий уже умывались во дворе, фыркая от утренней свежести, как молодые жеребята.

Мне захотелось проверить свой железный ящик, чтобы узнать, отчего он такой тяжелый. Открыв его, я обомлел: в нем лежали мины и гранаты. Друзья столпились рядом, удивленно разглядывая содержимое.

— Что смотрите? — К нам подошел милиционер.

— Валера, погляди, что я взял на складе… — Он заглянул внутрь и расхохотался. — Отец Симон, это я обратно не повезу! Должно быть, кто-то из солдат себе для дома припас и припрятал, а вы взяли… Не унывайте, мины и гранаты нам пригодятся. Мы ими дорогу будем расчищать, если завалит…

На утренний чай всех нас пригласил Василий Николаевич.

— Ну, отцы, дай Бог нам покупочку сегодня совершить! В десятом часу пригонят коня с перевала, с самого Северного Кавказа. Справный конь, я вам скажу. Все честно, законно. Здоровый жеребец, трехлетка, без всякого обмана! Не то что со мной в Сухуми сотворили… Как говорится, глупее дурака только старый дурак!

— А что случилось в Сухуми, Василий? — спросил Михаил, давно уже знакомый с пчеловодом.