Птицы перелётные

Перестройка, провозглашенная Горбачевым, как желанная наживка была проглочена практически всей творческой интеллигенцией. И все-все-все, с кем общался Болото, попались на сладкую идею «свободы». Все только и обсуждали, кто что сказал на вчерашнем съезде народных депутатов и кто как уходил из зала, в котором обсуждались высокие проблемы будущего существования страны. Болото тоже полемизировал, например со своей сестрой, обсуждая проблемы социального неравенства. Сам Игорь уже приносил домой серьёзные деньги после выездов с концертами по стране. Естественно, он с лёгкостью согласился, что «рынок» определил ему высокую зарплату и наконец-то наступили времена, когда его талант сочинителя и певца оценили по достоинству. То, что многие его друзья – как дипломированные инженеры, так и незаурядные музыканты – из кожи лезут вон, чтобы прокормить семью, не слишком волновало Болото. Нет, он не «поймал звезду», просто верил, что этот кусок пути, когда социальное неравенство полезло изо всех щелей, надо пройти, сжав зубы, а уж потом наступит вселенское счастье.

– Рынок сам разрулит эту ситуацию, – говорил он сестрице.

– Что ж, посмотрим, – кротко отвечала ему она.

И кулик хвалил своё болото, в котором Болото (тот, что уже с большой буквы) успешно осваивал своё пространство, где ему никто не ставил палки в колёса, где он имел приличное количество концертов и ощутимую зарплату, которую, правда, не на что было тратить. Первые «Жигули» были куплены, а на остальное не хватало фантазии и связей среди фарцовщиков. Пустые прилавки магазинов также не способствовали спусканию денег на ветер. Даже изощрённые мозги супруги не помогали в походах по магазинам. Денег в тумбочке и на сберкнижке оставалось неистраченными до пошлости много. Базар? Да… Он позволял накрывать роскошные «поляны», которые раньше виделись только в кино про «кубанских казаков» и в кавказских застольях. А тряпки? Болото не был записным модником, его вполне устраивали джинсы, которые где-то приобрела Катя, да высокие кроссовки, купленные тоже по случаю. Гитара у Болота была намоленная, и он пока не собирался с ней расставаться.

И Игорь жил в своём «нарисованном мире», в котором пел песни, получал должные аплодисменты и женское внимание. Сын, уже ходивший в школу, требовал времени и душевных затрат, но Болото убедил себя, что мальчик будет брать пример с него и, глядя, как он, известный артист, трудится, будет прилежно учиться в общеобразовательной. Короче, душа у Болота была спокойна, а тут ещё появилась возможность выезжать за границу и принимать зарубежных гостей у себя в Москве.

И однажды в квартире Куликов раздался телефонный звонок. Болото снял трубку.

– Привет, это я! – услышал Игорь голос, который он не смог бы спутать ни с чьим другим.

– Дрон, ты?!

– Я, я!

– Ты откуда?

– Понятное дело, из Москвы. Хотя почему… э-э-э… понятное? Прилетел мазер проведать и, к слову, с вами водки попить.

3

Болото оседлал свою «пятёрку» и рванул к Дрону на улицу Крупской, откуда тот когда-то уехал в другую жизнь. Его встретил бородатый мужчина всё в таких же кедах из далеких школьных времён, в узких джинсах, клетчатой рубахе и джинсовой жилетке. Борода и подкрученные усы делали его похожим на последнего русского царя Николая Второго, упаковавшего себя в хипповый прикид. Первое впечатление понравилось Болоту. Ребята обнялись и долго не выпускали друг друга из объятий. Наконец Дрон пригласил Игоря пройти в квартиру.

Кулик с интересом рассматривал своего друга. Тот тоже поглядывал на него, но не с таким откровенным любопытством. Всё же в Игоре, не менявшем среду своего обитания, изменения не столь явно читались. Да, повзрослел, да, в хорошей физической форме, да, борода уже растёт не клочками, а более интенсивно. Но это можно было предположить, время-то идёт…

Зато Дрон… От Андрея за версту веяло американцем. То, как он выглядел, как неспешно складывал слова в предложения, как неторопливо и обстоятельно отвечал на вопросы о тамошней жизни – всё это производило впечатление. А может, он и пытался произвести впечатление? Может, он чувствовал себя Миклухо-Маклаем, приплывшим на острова к аборигенам, чтобы принести им свет цивилизации? Но эти вопросы в голову Игоря пока не приходили. Он с радостью отметил, как счастлива Елена Борисовна видеть своего сына рядом с собой – такого взрослого, умного, набравшегося жизненного опыта, пусть ещё не устроившего свой быт и не приведшего в её дом невестку, но главное – вернувшегося из такой длительной командировки.