Птицы перелётные

И мы пошли гулять… Я не торопил Петровича, а он и сам не торопился. Меня это немного удивляло, потому что я знал, каким назойливым становлюсь сам, придумав что-либо новое. Я пристаю, чтобы меня послушали, буквально ко всем, кто оказывается рядом. А тут какая-то нечеловеческая выдержка… Наконец мистер соавтор заговорил:

– Я тут, только ты не ругайся, придумал для тебя текст, но он очень необычный.

– А чего бы мне ругаться-то?

– Ну, ты любишь, чтобы песня была с сюжетом, а здесь он вроде есть, и в то же время впрямую его нет. Знаешь, как бы две картины, которые раскрывают один сюжет.

– Диптих, что ли?

– Не знаю, как это называется… Ну что? Будешь слушать?

– Я уже слушаю.

И Петрович прочитал стихи, и меня буквально раздавили строчки:

А ты ждала, ты ждала меня убитого с войны,
А под окном твоим цвела сирень несбывшейся весны.

Я резко свернул нашу прогулку и сказал, что надо вернуться к гитаре.

А в гостинице нас ждал организатор моих ростовских гастролей, который сообщил, что клуб в Таганроге сгорел. Наверное, я чего-то подобного ожидал, потому что как-то очень глупо рассмеялся.

– Простите, Вячеслав, я ваш вечный должник, но в 19 с копейками самолёт отправляется во Внуково. Могу организовать поездку по городу, в 16:00 ресторан…

– Спасибо за всё, – не без ехидства ответил я, – никаких экскурсий не надо, нам есть чем заняться.

Администратор не стал нас уговаривать и ретировался. А мы с Петровичем нырнули в пучину творчества. Довольно быстро придумалась отдельно первая часть и отдельно – вторая. Проблема заключалась в том, что первая часть была в размере 5/4, а вторая в 6/8. А кроме того, первую часть хотелось петь медленно, а вторую, наоборот, подвижно.

– Я что-нибудь придумаю, – твёрдо говорил я, – главное, что песня цепляет!

И до отъезда из номера мы пели «Сирень», изредка отвлекаясь на досужие разговоры и досужие песни. К 16:00 песня под гитару уже пелась (вскоре я её показал в «Гнезде глухаря», и она была замечена зрителем), но я не понимал, сколько крови будет пролито на записях этого полотна. 5/4 и 6/8 никак не хотели органично сочетаться, и хотелось послать «Сирень» по известному адресу или записать её просто под гитару. Но…

Но потом за дело взялся Олег Завьялов. Он что-то там наколдовал, почти математически препарировал песню, и у него всё срослось! Как у него это получилось – его маленькая профессиональная тайна.

Песня, одна из моих самых необычных, получилась! Может, её не будут петь на застольях, но напиться под неё – милое дело.

И как же всё-таки здорово был придуман пожар в Таганроге – пожар несбывшейся мечты!

9. Дебри Занзибара

После успешно проведённой кампании по сбору, переработке и хранению брюквы в стране начался всенародный подъём, который был невозможен ещё пару лет назад. Многие зрелые люди, а также спутники их жизни со всё большим интересом обращаются к истокам народного, да и профессионального искусства. Приятно, что в этой многомиллионной аудитории всё чаще встречаются молодые люди, только начинающие самостоятельную жизнь. Их интересуют разнообразные вопросы, на которые зачастую даже интернет затрудняется дать ответ. Вот выдержка из одного письма, пришедшего на наш портал:

«Недавно я услышала песню “Дебри Занзибара”, которую поёт неизвестный мне певец. Дорогая редакция, объясните мне, пожалуйста, почему этот, с позволения сказать, исполнитель так орёт и чему может научить молодое поколение это произведение! А ведь на сочинение и запись были затрачены немаленькие народные деньги…»

Этот вопрос мы переадресовали автору, а также – по совместительству – исполнителю этой песни, которая ничему не учит и, важно понимать, никуда не ведёт молодое поколение, Вячеславу Малежику. И вот что он нам ответил:

– Около тридцати лет назад моя семья поселилась в одном из новых районов Москвы – Раменках. И так случилось (а я к тому времени был уже достаточно известным в музыкальных кругах сочинителем песен), что мои новые молодые соавторы Михаил Журкин и Александр Смогул оказались моими соседями. И мы начали интенсивно дружить, обильно смачивая наши взаимоотношения алкоголем и дружескими, зачастую далеко за полночь, беседами. И рождались песни, подчас весьма неплохие.

Наше творчество со Смогулом было обусловлено ещё и тем, что Александр обладал редкой способностью к импровизации в процессе стихосложения. Если ему этого хотелось, он мог на заданную тему моментально прочитать стихотворение. И я решил применить этот его дар к сочинению песен. Я, грешен, иногда, используя рюмочку-другую, предлагал ему тему для будущего творения, и Смогул практически тут же выдавал «на-гора» стишок. Иногда я ещё задавал определенный ритм будущей песни. И часто получались неплохие стихи и, естественно, мелодии.