Птицы Великого леса

– В Совине верили, что теперь, когда город отстроен из камня, пожары нам не страшны, – Милош криво улыбнулся.

– Обычные пожары, может, и не так страшны.

– О, ты улыбаешься, – он коснулся окровавленными пальцами её щеки, и Дара отстранилась. – Тебе так приятно думать о чужих смертях?

Она молчала некоторое время.

– Я не знаю, что делать дальше.

– Сжигать всё к лешиной бабушке, – он сверкнул белыми зубами.

– После пожара. Я не знаю, что нам делать.

– Князь говорил, что стоит найти его брата и отвести чародеев в Великий лес, – пожал плечами Милош. – Так и поступим, – он снял шапку, грязной рукой зачесал волосы назад со лба.

– А захочет ли княжич Вячеслав нам помогать? Разрешит ли он построить эту твою башню и собрать чародеев? Он ненавидит меня.

– Тебя почти все ненавидят, – хмыкнул Милош. – Но со мной-то княжич не знаком. Я людям нравлюсь.

Тяжёлые шаги Горыни были слышны издалека. Дара обернулась многим раньше, чем воевода к ним подошёл.

– Мы готовы, – сообщил он. – Выведем последний отряд, обойдём улицы и подадим вам знак от ворот. Тогда и можете начинать.

– Хорошо, – Милош кивнул. – Уходите подальше от города. Роща у реки уже отравлена, если не успеем, скверна попадёт в воду.

– Быть может, не так уж это и плохо, – мрачно произнёс воевода. – Хвостик течёт в степи. Если бы вода потравила всё в Дузукалане, мы только рады были бы.

– Умрут не только люди и звери, но всё вокруг на много вёрст. И тогда скверну мы уже не остановим, – показное веселье стёрлось с лица Милоша, как грязь в бане.

– Идите, поторопитесь и постарайтесь не оставлять в городе людей. Когда пожар разгорится, его уже не получится остановить.

– Раз уж Пресветлый Брат решил бежать, так и остальные вряд ли будут упрямиться. А эти, – Горыня оглянулся на дворец, – пусть остаются, раз так дорожат своим городом.

Он повернулся к дружинникам.

– Начинайте!

Мужчины разобрали смольники и запалили костёр. Ещё громче задрожали двери, затряслись ставни. Кулаками люди пытались проделать себе путь наружу.

– Лучникам остаться, окружить дворец! – громко приказал Горыня. – Любого, кто выберется, бейте на месте.

Дара заметила Ростислава, который с равнодушной готовностью достал стрелу из колчана. Он собирался бить без промедления.

Милош положил руку Даре на плечо.

– Пошли, – тихо сказал он. – Найдём Третьяну и Чири.

Дружинники подожгли смольники, и Горыня крикнул так громко, что голос его разнёсся эхом по площади:

– Поджигайте.

Княжеский дворец, тёмный и огромный в наступившей ночи, возвышался над ними, точно и теперь грозя расправой, Охотниками и Рассветными сёстрами, огнём и железом. Дара стучала зубами от холода.

Мужчины закричали в отчаянии, и сквозь их тяжёлые громогласные голоса послышались вопли женщин и детей.

Дара ненавидела людей, которые остались внутри. Она ненавидела князя, мужа Здеборы, ненавидела слуг, шептавшихся за её спиной, ненавидела бояр, которые косились на неё с презрением.

Она ненавидела их всех за то, что Ярополк лежал мёртвым.

За то, что Дедушку забили, как зверя.

За то, что Дара однажды пришла в Лисецк и привела с собой сестру.

За то, что Весняна сгорела на погребальном костре.

За то, что Лисецк стоял на ратиславской земле.

– Дара! – позвал её Милош.

Она облизнула губы.

– Остановитесь! Я заплачу вам, слышите?! – где-то наверху распахнулись ставни. Дара не поняла, кто кричал.

– Стреляйте! – велел Горыня.

Лучники промахнулись. Ставни захлопнулись с громким стуком.

Из узкого окошка выглянула женщина, её белый платок развевался на ветру точно знамя, она так сильно перегнулась, что, казалось, собралась выпрыгнуть.

– Создатель вас покарает, сволочи! Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты!

Дара подняла голову, чтобы лучше разглядеть её.

– Вот вам Чернек, заберите!

Из другого окна выпала чёрная тень и с воплем полетела вниз.

– Заберите его и отпустите нас! Мы невиновны! Слышите, сволочи, невиновны мы!

Горыня оголил меч, но так и не смог подойти к Чернеку, тот лежал на проклятой земле, и скверна уже пожирала его. Он завывал по-звериному, точно позабыв человеческий язык. Несколько раз он пытался подняться и падал. Должно быть, от падения кости его сломались.

– Отпустите нас!

Но Горыню было уже не переубедить.

– Давайте, ребята, поджигайте! – раздался его грозный голос.

Пламя заплясало под дворцом, шустро поползло по стенам, взобралось по резному крыльцу, прыгнуло на потемневшие от времени брёвна, вихрем пронеслось до самой крыши. Рыжий, точно лис, огонь огромным пушистым хвостом обнял весь дворец, впился клыками и заурчал, довольный своей добычей.

Женщина в окне завизжала, но Дара уже не смогла разглядеть её. Огонь вспыхнул стремительно и ослепил ярким светом. Дворец превратился в горящий фитилёк свечи, он осветил всё вокруг так ярко, что заболели глаза.

Дружинники удивлённо восклицали, а люди, запертые в горящем дворце, истошно молили о помощи.

– Стреляйте по всем, кто лезет! – приказал Горыня.

– Пошли.

Пожар тенями играл на лице Милоша, заставлял зелёные глаза казаться совсем тёмными и злыми. Он не стал больше медлить, пошёл к воротам из детинца, и Дара последовала за ним.