Птицы Великого леса

– Это же духи. Мы их боимся, а не наоборот.

– Не знаю, – раздражённо процедил Милош.

Может, и не боялись ничего духи? Может, напротив, бежали на зов? На крик о помощи.

Расплавленное золото текло по реке с востока, и лёд ломался, плавился, льдины наезжали одна на другую. Треск стоял такой, что слышно было издалека.

– Что с водой? – Даже княжич заметил огонь.

– Эта река, – Милош вскинул руку, – которая с востока. Откуда она течёт?

– Звеня? Из Великого леса.

– Пошли тогда быстрее.

Против беспощадного ветра по голому берегу они двигались уже медленнее. Снег тысячью иголок сыпал им в лицо, кружил вокруг, и тени с горящими зрачками плясали в тех вихрях.

Река разрасталась вширь, разбивала ледяные стены. Золото сияло всё ярче. Сила лилась так мощно, что можно было ослепнуть. И громкий голос завывал протяжно.

– Кто кричит? – спросил Вячеслав, щурясь от ветра.

Милош не ответил.

– Сюда! – он потянул княжича к воде, где у обледеневших камышей всё стало черным-черно, и только огонь пестрел угольками. Вокруг, куда ни посмотри, стояли безмолвные духи.

Вячеслав замер, растерянный, испуганный, вдруг попятился и выхватил меч. Он увидел их. Не всех, не тех, кто оставался бестелесен, но некоторых, что привыкли ходить по земле в оболочке из плоти: водяного, что выбрался на берег, речных дев, дрожавших в зарослях, мохнатых домовых, залезших на ветви голой ивы.

– Тихо, – предупредил Милош. – Не тронь их.

Медленно он пошёл среди теней, приглядываясь, прислушиваясь. Не страх пригнал их к реке.

От самого города духи тянулись к Звене. На соседнем берегу они стояли на опушке леса, точно так же недвижимые, молчаливые, смотрели на разбушевавшуюся реку и будто скорбели по кому-то.

Осознание ударило, как топор по затылку. Милош прошёл мимо чёрных теней, и ни один не встал у него на пути. Он остановился у самой воды, та сияла, переливалась ярко, жарко, маняще. Он хотел испить её до дна, набраться силы, которую однажды вкусил с фарадальским чудом и которую не смог удержать. Жажда и жадность оглушили его, ослепили, но пронзительная боль в груди заставила очнуться.

– Что с лесной ведьмой?

Среди безликих навьих тварей Милош задал вопрос, не обращаясь ни к кому и ко всем.

– Она изменилась.

Милош оглянулся и среди десятков мельтешащих теней различил переливчатый рыбий хвост и уродливую морду. Водяной сидел на снегу и единственный из всех смотрел не на реку, а на чародея.

– Лес теряет силу, она убегает из него. А лесной ведьмы больше нет.

– Что? – Милош шагнул вперёд, прорвался сквозь тёмную поволоку духов, точно в кисель окунулся, подскочил к водяному, сел рядом, впился взглядом в его рыбьи глаза. – Она мертва? Что леший сделал с ней?

Дух не моргал.

– Не знаю. Но я чую её кровь, которую попробовал на вкус. Теперь она бежит иначе, горит иначе. И она пуста… как зима и смерть.

– Кровь бежит? Из лесной ведьмы или в ней? Она жива?

– Ещё да или уже нет, – водяной отвернулся, глаза его сверкали, отражая огненную воду.

– Ты можешь по-человечески объяснить? – процедил сквозь зубы Милош. Хотелось схватить водяного за плавник и утопить в реке, но он заставил себя добавить с почтением: – Пожалуйста.

Водяной заворожённо глядел на реку и больше не отвечал.

Милош вырвался из окружения духов обратно к княжичу. Вячеслав стоял в отдалении, держал меч наготове, озирался напряжённо, недоверчиво, но никто из созданий Нави даже не смотрел в его сторону.

– Что-то случилось в Великом лесу с Дарой, – сказал Милош. – Я должен…

Он запнулся.

Как он пройдёт в Великий лес? Что сделает? И успеет ли? Умнее было бы держаться подальше от нечистой силы и всех богов. Ему стоило убежать прочь.

– Что произошло? Духи тебе объяснили? – Княжич коснулся его плеча, разворачивая к себе.

Милош оглянулся на Вячеслава, снова посмотрел на бурлящую золотом реку и начал стягивать сапоги. Сила сама пришла к нему, стоило этим воспользоваться.

Великий лес

Стало темно, точно ночью. Облака сгустились над Великим лесом.

Впереди Ворон заметил людей и сразу остановился, покрутил головой. Что сделать с ними? Как лучше оборвать их нити?

– Вторак! – завизжали сзади. – Останови её!

Однорукий мужчина бросился наперерез, а за ним стая беспомощных шавок.

Оболочка принадлежала ворону, но нутро всё ещё лесной ведьме. А в груди её – беспощадный огонь. Надо лишь дать девчонке немного свободы, чтобы она выжгла всё вокруг. Надо напомнить, как велика её боль. Она полна ярости и обиды, она не сможет им противостоять.

Медленно, считая вдохи, Ворон отпустил девчонку, вернул ей лицо и разум, а сам притих, затаился.

Вторак вскинул руки, приказывая остальным тоже остановиться, внимательно пригляделся к лесной ведьме.

Дарина стояла перед чародеями потерянная, перепуганная – совсем ребёнок ещё, девчонка. Она оглядывалась по сторонам, будто впервые видела и Великий лес, и деревья, и небо, и землю, и всех, кого привела за собой. Лицо её стало чистым, чёрные перья втянулись под кожу, остались лишь на шее, руках и там, под одеждой, где никто не мог их разглядеть.

Дара вдруг вздрогнула и вскинула голову к вершинам сосен.