Птицы Великого леса

Катша стояла на берегу. Белая, как снег. Чужая здесь. Она разулась, ступила босыми ногами на ледяную землю, вошла в воду вслед за Дарой.

– Подумай о невинных людях, – взмолилась она. – Пожалей их.

Дара молчала.

– Пожалей нас всех, – в отчаянии воскликнула Катша.

– А почему никто не пожалеет меня?!

Слёзы вырвались с криком, с рёвом, с болью и кровью. Вода из озера хлынула на берег. Катша вскинула руки для заклятия и пропала под волной. Озеро поглотило её, забурлило гневно. Сила убегала, утекала. Если сейчас не успеть, лес потеряет всё. Ничего не останется для пряхи.

Дара обернулась к лешему. Не бог, не дух. Лишь тень. Он ей не страшен. Это он от неё зависит, от её жертвы. Она ударила огнём и ветром, водой и землёй. Деревья перед ней повалило, пожар потух там, где сломались сосны. Духи метнулись в разные стороны, прочь, прочь. Но Хозяин даже не пошатнулся.

Не бог, не дух. Он не мог ничего ей сделать, не мог остановить. Её жизнь, её дитя – последняя надежда для всего Великого леса. И поэтому он беззащитен перед Дарой.

В жилах кровь закипала вместе с водой. Озеро забурлило, покидая берега. По самому дну, по песку и тине и камням теперь шла Дара. К лесу, к его Хозяину. И сила её была велика, как никогда прежде, Дара пила её прямо из умирающего озера и не могла напиться. Золотом пылали глаза, и от золота этого горели перья на коже, золой осыпались следом за ней.

– Не будет леса, не будет истока. Не будет никого, кто властен над тобой, – кричал Ворон. – Лесная ведьма новая Хозяйка.

Огонь взлетал к небесам. Тени метались в пожаре, пытаясь спастись. Огонь и смерть – вот её лицо, её судьба.

Дара вскинула чёрные руки, перья на них стремительно тлели. Она замерла, отшатнулась, самой себя ужаснулась. Она ли это ещё? Казалось, она была слепа до этого момента и вдруг прозрела.

Перед Дарой предстали горящий лес и озеро, что обратилось в жалкий ручей. Огромная тень надвигалась на неё, не била в ответ, принимала всё смиренно, хотя могла стереть лесную ведьму в порошок.

– Я не могу, – прошептала Дара, но тело не послушалось.

Руки в перьях уже взмыли ввысь для заклятия.

А чужие руки схватили сзади за шею. Под колено ударили, Ворон упал, задыхаясь. Рванул вперёд, толкнул локтём. Но только сильнее сжали шею. Навалились сверху.

– Свяжи ей руки! – засипели над ухом.

Ворон снова оказался сильнее. Он ударил затылком, перекатился, вырвался, вскочил на ноги, отступая. Однорукий колдун и белая ведьма последовали за ним. Ворон скрестил пальцы, и ветер отбросил их назад.

Лес был уже совсем рядом. Ворон бросился вперёд, к деревьям. Огонь не тронул, расступился. Там, впереди горело ярче всего, там билось сердце леса. Только бы успеть.

Боль пронзила плечо. Дара вскрикнула, прикрылась рукой. Она оглохла от пробуждения. В правом плече торчала стрела. Она не обернулась, побежала дальше, быстрее, быстрее.

Мелькнули тени между деревьев. Ворон споткнулся о выпирающий корень, рукой упёрся в дерево, чтобы не упасть. Перья посыпались на землю, облетая ворохом, чёрными каплями застилая снег. От боли Дара зашипела, но эта боль отрезвила, вернула её саму, прогнала Ворона. Она попыталась сломать древко стрелы, но рукой едва смогла до него дотянуться. Дара согнулась пополам, задыхаясь от слёз.

В стороне послышался шорох.

Дара остановилась, закрутила головой. За деревьями что-то было.

Это могли отблески пожара играть с её зрением, страх душить, а разум помутиться. Дара сжала руками голову. Что она натворила? Что она натворила?! Она привела зло в Великий лес. Она пропустила врага к источнику. Она оказалась самым страшным своим врагом.

Ноги подкосились. Она упала в пепел и снег. Земля под ней была горячей от пожара, а деревья вокруг чёрными. Осторожно, трепетно Дара коснулась ствола в том месте, где ударилась рукой, и на морщинистой коре осталась её кровь. Кора рассыпалась под пальцами, обращалась в уголь. Дерево было мертво, как и всё вокруг неё.

Смерть горчила на языке, прахом и пылью осыпалась там, где ступала лесная ведьма. Всё вокруг неё умирало. Все умирали.

И Веся, и Барсук, и Ярополк, каждый дух и зверь, что жил в этом лесу, каждое дерево, что росло здесь сотни лет. Пришла она и погубила. Ради себя, только ради себя, чтобы себя защитить.

Но так хотелось, чтобы было наоборот. Чтобы её кто-то защитил, приласкал, утешил. Чтобы это закончилось.

Позади горел лес, но здесь, куда ещё не пришёл огонь, земля уже умерла, стала черна и пуста. Сверху на голову вместе со снегом и пеплом осыпались еловые иголки.

Вдалеке показалась тень, выглянула из-за дерева, и Дара приготовилась к бою, но дух бессильно опустился на землю. Он затухал. Из-за неё. И она погибала вместе с ним обессиленная, поверженная своей глупостью и слабостью.

И она плакала и выла, хватаясь за живот, за шею, пытаясь разодрать себя, разорвать, уничтожить.

И вдруг Дара замерла, затихла.

От озера кто-то приближался. В руках он держал лук.

Белоглазая ведьма остановилась, присела возле Дары. Они обе молчали, разглядывая друг друга.

– Я не хочу тебя убивать, – произнесла белоглазая. – Ты нужна лесу, а он мне и всем остальным.