Птицы Великого леса

Летел пепел, сквозь него едва можно было разглядеть что-либо вокруг. Снег под ногами был разгорячённый, талый. Чёрные стволы деревьев окружали, точно прутья решётки. Вдалеке за пожаром и деревьями сияло солнце, упавшее с небес на землю. Огонь в крови забурлил жадно, узнавая родной исток. Он, как и все чародеи, как и все, кто хотя бы частично принадлежал миру Нави, был соткан из золотого света и огня, что вырывался наружу в сердце Великого леса.

Но Милош не мог пока пойти дальше. Перед ним оказались беловолосая женщина, старик и обнажённая девушка, которую они держали за руки. Дара.

Милош сделал шаг, сова снова села ему на плечо, он вздрогнул, когда острые когти сомкнулись на плече, обернулся, ведомый неизвестной силой, и увидел незнакомку, что привела его к Даре. Она выглядывала из-за деревьев, но не вмешивалась.

– Отпустите Дару, – произнёс Милош.

Мужчина и женщина повернули головы, замерли. В полном молчании Милош сделал ещё шаг, разминая пальцы, ощущая, как искры покалывали кожу.

– Милош, так надо, – произнесла беловолосая.

Откуда она знала его имя?

Он прищурился, пытаясь угадать, кто перед ним, но не увидел ничего, кроме золота в груди у обоих. Зато узнал мужчину – колдуна княжича Вячеслава.

Дара вдруг повернула голову к нему, тёмные волосы рассыпались по снегу, глаза показались пустыми. Она не видела его, не замечала, смотрела куда-то вдаль, сквозь него.

– Что вы сделали с ней?

– Она согласилась стать лесной ведьмой, обратиться совой. Она сама согласилась, – проговорила беловолосая.

Милош подступил ещё ближе и разглядел её глаза: молочные, будто слепые. Страшные, мёртвые, нездешние. На языке вертелись сотни вопросов, сотни слов, угроз, проклятий.

Но он лишь сказал:

– Я всё сделаю сам.

И склонился над лесной ведьмой – нагой, блестящей от пота и крови. Волосы её прилипли к лицу, глаза раскрылись широко. Милош взял Дару на руки и поднялся, прижал к себе. Кожа её горела, обжигая. Ведьма и колдун отступили в стороны, крадучись, словно воры.

В стороне Милоша ждали трое, все три были женщинами, все три давно умерли. Милош заметил, что Дара повернула к ним голову.

Не проронив ни слова, женщины повели их к источнику, туда, где пылал пожар. Даже вдали от огня воздух обжигал лицо. Ноги колола земля, опаляла, разгорячённая смертельной лихорадкой.

Милош стиснул зубы, сжал Дару в объятиях так крепко, что будь она хрупче, слабее, так, верно, сломалась бы. Исчезла боль. Он забыл о снеге под ногами, о пепле вокруг, об острых когтях, что впивались в плечо.

Милош пошёл навстречу пламени, и с каждым шагом рёв пожара становился всё громче. Он поглотит, он сожрёт. Он уничтожит. И Милоша, и Дару, и всех духов и чародев, и Великий лес тоже.

Но лесные девы упрямо шли вперёд, и Милош следовал за ними.

Дым и гарь били в нос. Что-то затрещало, заскрипело позади. Милош повернул голову. Сова забила крыльями прямо по лицу.

Сквозь ворох перьев он заметил, как в стороне метнулась тень. Дерево покачнулось, хрустнуло и начало падать. Милош замер, уставился на накренившийся ствол, а он полетел прямо на него, толкнул ближнюю сосну, и та преломилась, накренилась. Милош вздрогнул и кинулся прочь. Руки, его руки были заняты. Оставь он Дару, так сплёл бы чары, спасся, но он бежал, и сова ухала истошно ему на ухо. Треск нагонял. Не уйти, не уйти.

Когти впились в спину. Его толкнули в сторону. Милош упал, прикрыв собой Дару, сжался. Утихало эхо, рёв улетал прочь, замолкал. Позади лежала полуобнажённая девушка в драной рубахе. Лесавка.

Совы, всё такие же безмолвные и спокойные, ждали впереди.

Дара так и не очнулась. Милош ощупал её, чтобы убедиться, что она была цела, с трудом поднял с земли. Ноги подкашивались. Милош пошёл дальше.

– С-сквозь, – другая лесная дева оказалась рядом, и во всполохах пожара Милош заметил следы гниения на её щеке. – Там огонь. Надо идти всё р-р-равно, – тяжело проговорила она.

Только самоубийца пошёл бы навстречу пожару. Но Совы впереди решительно прошли сквозь пламя. Он прикусил губу. Зажмурился. «Дурак, открой глаза! Нельзя было теперь бояться».

– Ступай, – навья тварь подтолкнула его в спину. – С-ступай.

И Милош сделал шаг. Пахло гарью и гнилью. Сладко, душно, жарко. Смерть, впереди ждала только смерть. Он обезумел, если решился пойти на это.

Ещё шаг. Ещё. Милош сорвался на бег, устремился со всех ног к огню, к смерти.

Лесавка бросилась вперёд него, вскочила в пламя, безоглядно, безумно. И закричала, как зверь. Огонь поглотил её. Милош споткнулся, его бросило вперёд, он чуть не выронил Дару из рук, прижал сильнее к груди.

Лесавка выла, пока пожар пожирал её, но даже не пыталась уйти. И когда она перестала кричать, упала без движения на землю, огонь в этом месте вдруг потух.

– Впер-р-рёд! – закричали позади.

Сестра погибшей пришла на помощь, заняла её место. Теперь вела она. Сквозь лес и огонь, дальше, к озеру. Милош бежал из последних сил, и ноша тянула его к земле.

Совы исчезли.