Птицы Великого леса

– Вячко-огонёк, – она улыбнулась блаженно. – Он мой князь, мой муж, мой суженый.

– Княжич Вячеслав? – даже в бессилии и полудрёме Дара нашла силы удивляться. – Он женат. Его жену зовут Чичак.

Катша сердито поджала губы, ножом проткнула руку Дары, и та захныкала, не в силах вырваться.

– Тише, – прошептал рядом Вторак. Он появлялся из ниоткуда, пропадал в никуда, и Дара никогда не могла угадать, когда он снова окажется рядом. – Тише.

– Лес не поможет тебе, дура, – усмехнулась сквозь слёзы Дара. – Он никому не поможет. Люди ему не нужны, ты не нужна и твой проклятый княжич тоже.

– Лес поможет чародеям получить силу, – сердито процедила Катша. – А они спасут Вячко. – Она наклонилась ниже, прошептала в лицо: – И заплатишь за нашу победу ты, лесная ведьма.

– Сука!

Рука против воли дёрнулась, и Вторак испугался.

– Тише, – повторил он, провёл пучком трав у её носа, и дурман помутил разум, спрятал боль в страшную дрёму, что чёрным непроходимом лесом кружила вокруг.

– Див обещал мне, – донёсся издалека жалобный голос Катши.

Дара упала куда-то глубоко, в воды озера, где не слышно было ни раскатов грома, ни рёва огня, ни стонов деревьев. Лишь снег, пепел и лес. Она повернула голову и увидела женщин на поляне. Полукругом они собрались вокруг, наблюдали, как из новой лесной ведьмы вырезали старые клятвы, как связывали её новыми.

– Осторожно! – волновался голос в пустоте.

Дара покрутила головой, пытаясь понять, кому принадлежал тот голос, но увидела лишь размытые тени.

– Если так сделать, то она навсегда останется птицей.

– Она сможет забрать другой облик у другого человека.

– Но свой потеряет.

Голоса спорили, ругались, но Дара не видела никого, кроме молчаливых женщин вокруг. Старшие совы, бывшие лесные ведьмы пришли, чтобы поглядеть на свою преемницу.

Лес затянул Милоша в самое нутро своё недалеко от горящей золотом реки. Он упал в снег, перемалываясь, перекручиваясь, быстро обратился человеком. Огонь в нём пылал так ярко, что он не почувствовал ни боли, ни страха.

Вокруг не утихал пожар, он рычал, вгрызаясь в сердце леса. Хозяин скалой возвышался над своими владениями, наблюдал, как они умирали, и будто бы покорно ожидал собственной кончины. Почему он не вмешивался?

Милош задрал голову, пытаясь его разглядеть.

– Где лесная ведьма?! – прокричал он в небо. – Где Дара?

Леший ведь не зря пропустил его, он понял, почувствовал, для чего пришёл Милош. Он должен был помочь. Но леший стоял неподвижно и лишь едва покачивался, точно огромное дерево на ветру. Зашуршал ветер, забормотал, закружив вокруг. Милош оглянулся по сторонам, вскинул руки для заклятия.

У сосны стояла женщина в разодранном платье. Она была простоволосая, босая, с кожей белой, как мох в северном лесу.

– Чар-родей, – голос вырвался из её груди с хрипом и сипом. Она и губами шевелила с трудом, будто позабыв, как говорить.

– Я.

Женщина поманила за собой рукой, развернулась и стремительно пошла прочь.

– Кто ты? – крикнул ей вслед Милош. – Постой.

Снег, мох, пепел и сосновые иголки лежали под его ногами. Милош сделал шаг, другой и остановился, скривившись от боли.

– Эй, постой! У тебя есть одежда?

Женщина удалялась, и лес вокруг неё расступался, пропуская её вперёд.

– Ты Старшая сова? – едва слышно пробормотал Милош.

И она услышала его, обернулась.

– С-стар-ршая сова умир-рает. Помоги ей, – прошипела она вместе с гулом леса.

Старшая сова?

Зашелестел воздух над головой. Милош посмотрел наверх и пригнулся. Нечто упало на него сверху, вцепилось в плечо, впилось в голую кожу когтями, заухало, и Милош попытался сбить его рукой, вскрикнул, когда когти ещё сильнее сжали плечо.

В его руках остались выдранные перья. Совиные. Птица села на его плече, покрутила головой, встретилась взглядом с Милошем и моргнула.

– Ты Старшая сова? – с сомнением спросил он. Птица оказалась уродлива и будто больна, оперение её было столь редким, точно она прожила сотни лет. И пахла она паршиво. Если Старшая сова умирала, то эта, кажется, давно уже сдохла.

Милош снова посмотрел на тропу, по которой ушла незнакомка. Может, она могла привести его к Даре? Он переступил с ноги на ногу, с ужасом представляя, как придётся идти босиком и нагишом по заснеженному лесу.

«Старшая сова умирает», – он застыл, поражённый.

Старшая сова – это хранительница леса. Лесная ведьма.

Это Дара умирала, не сова, не птица, не кто-то другой, а Дара и вместе с ней и весь остальной Великий лес.

Милош сорвался с места. Иголки, ветки да шишки кололи босые ступни. Он тихо вскрикивал от боли и ругал распоследними словами и лес, и Дару, и себя самого, но всё равно бежал изо всех сил. Сова сорвалась с плеча, пролетела над самой его головой, не опережая, а следуя рядом, точно пёс.

Лес окружил огнём, золотом и пеплом. На стволах вспыхивали знаки, мигали, точно светлячки. Тропа провела куда-то вперёд и вдруг резко оборвалась.