Птицы Великого леса

Они вернулись на ставку спустя почти две седмицы, когда месяц березень был на исходе. Сошёл снег. Дороги развезло, лошади вязли копытами в грязи, Вячко и все остальные часто шли пешком, чтобы животным стало легче.

К концу пути и люди, и лошади выбились из сил.

Вячко распрощался со Стрелой и Небабой, они завернули к длинной избе, в которой разместились дружинники. Следующим стоял дом Горыни, там его уже встречал хозяин с горилкой, хлебом и солью, оставалось только гадать, откуда он заранее узнал об их возращении. Дом, в котором поселился Вячко с женой, стоял посреди деревни, и дальше он пошёл один.

Вячко продрог до костей, желудок был пуст, и думать получалось только о постели и еде.

А во дворе собрались люди. Вячко не успел зайти за ворота, как заметил хозяина дома с хозяйкой, служанок Чичак, своих дружинников да ещё с десяток незнакомых людей.

Они кричали наперебой, ругались и не сразу заметили Вячко. А когда один из дружинников обратил на него внимание, окликнул остальных, то все вдруг замолчали.

– Что стряслось? – спросил он устало.

Никто не ответил, только служанки вдруг зарыдали на разные голоса, запричитали на родном наречии, и Вячко поморщился от шума.

– Так что случилось? Важное что?

Раз за разом он обегал взглядом взволнованные лица собравшихся, а они смотрели на него испуганными глазами и молчали.

– Что стряслось?! – прикрикнул Вячко и только тогда заметил, что одной только Чичак не было во дворе.

Из толпы вышел староста.

– Это… княжич… воевода, то есть. Жена твоя… Чичак… Мы не знаем, как так вышло…

– Где она?

Служанки виновато переглядывались, руками закрывали себе рты.

– Где Чичак? – повторил Вячко. – Где Чичак?

Все вокруг молчали. В глазах потемнело.

Один вопрос, один только вопрос вырывался у него раз за разом:

– Где Чичак?

– Госпожа пропала. Мы её с рассветной службы ищем…

Вячко бросился в избу, заметался по ней, точно мог найти Чичак в одном из сундуков с нарядами, выбежал обратно на улицу и кинулся в конюшню. Её любимая лошадь стояла на месте, начищенная, сухая. Чичак не могла уехать без неё. Не могла. Но она не ушла бы далеко пешком.

Уставшая лошадь Вячко захрипела возмущённо, когда он снова вскочил в седло, но её было больше не жаль. Он объехал всю деревню, поднял дружину на ноги, и по лесу замелькали огни, когда люди с пламенниками отправились на поиски.

Вячко вернулся к избе, где жила все эти дни Чичак. Служанки рыдали по ней, как по мёртвой.

И вдруг весть: кто-то нашёл накосник на опушке. Вячко снова погнал лошадь к лесу и там долго не мог найти того, кто обнаружил накосник.

– Здесь, Вячко, здесь! – закричал Стрела, завидев его.

Он спешился, побежал к другу со всех ног, выхватил украшение. Да, точно, похожими подвязывала косы Чичак.

– Это её? – спросил Стрела.

– Не уверен, – прошептал Вячко. – Я не помню точно. Служанкам надо показать, они должны разбираться в её побрякушках.

Дорога назад показалась бесконечной. Сумерки сгустились такие плотные, густые, что нельзя было разобрать дорогу дальше трёх саженей. Лошадь шла, спотыкаясь, и Вячко больше не гнал её, знал, что животное держалось из последних сил. Скоро он спешился, повёл лошадь за узду по полю, напрямую к деревне.

Он шёл без надежды, без ярости, без боли. Он не гадал, что случилось с Чичак и кого было за это винить. Внутри стало пусто. Вокруг было серо. Неизвестность, серость, пустота затягивали, и пусть никто ещё не нашёл Чичак ни живую, ни мёртвую, но Вячко откуда-то знал удивительно ясно, что больше никогда её не увидит. И ещё он знал, что она могла сделать его целым, а он её счастливой. Если бы у них была такая возможность…

Во дворе его никто не встретил. А внутри горел огонёк, и женщины визжали, будто их убивали. Вячко отпустил коня, поспешил внутрь.

Посреди клети стояла Чичак. Она улыбалась, а служанки кружили вокруг, обнимали, целовали руки, восхваляли. Вячко замер на пороге, не в силах пошевелиться. Живая. Невредимая.

Украшения на её одежде и в волосах сверкали, отражая свет свечей. Чичак и сама точно светилась изнутри, улыбалась так радостно, так широко, как никогда прежде.

– Вячко! – воскликнула она.

А он так не смог сдвинуться с места. Чичак сама подскочила к нему, кинулась в объятия, крошечная, лёгкая, как пёрышко. Она обняла его за шею и вдруг горячо поцеловала. Служанки ахнули, поражённые её бесстыдством.

Вячко обнял жену, прижал к себе, уткнулся носом в шею.

– Ты жива.

– Да, – пропела ласково Чичак. – Я жива и снова с тобой.

Руками Вячко сжал её так крепко, что испугался, что сломает. Резкий запах ударил в ноздри. От волос Чичак пахло кровью.

– Что с тобой случилось?

Он поднял голову, заглянул ей в глаза, и сердце сжалось от тревоги.

– Ничего, я просто гуляла, – улыбнулась она беззаботно, взяла руку Вячко в свою, щекой поластилась, как кошка. Жемчужная нить на её рукаве была порвана, на запястье остался свежий синяк. – Забыла о времени. Я же не знала, что ты сегодня вернёшься. Ну, что ты такой смурной?

Нечто было неправильным. Чужим.

Вячко перевёл взгляд на шушукающихся служанок и вдруг разозлился.