Птицы Великого леса

Тёмно-синие сумерки бродили по деревенской улице. В избах ещё не горел свет, и даже птицы спали. Он с крыльца увидел, как издалека по дороге холоп вёл его коня.

Осенив себя священным знамением, Вячко оглянулся на закрытую дверь, улыбнулся, представив спящую Чичак, и спустился по ступеням, направился к калитке.

– Огонёк…

Тихий голос окликнул его из-за угла. Вячко побледнел. Он обернулся, больше всего на свете желая, чтобы это оказалось дурным сном, и попятился к забору, ударился спиной.

– Это я, не бойся.

Она была белая, безжизненная и почти сливалась с тенями, бродившими по деревне в предрассветное время. Белая, серая, мёртвая, нездешняя.

– Как ты тут оказалась? – Вячко с трудом разлепил пересохшие губы.

– Я пришла к тебе, – она сделала робкий шаг и тут же вскинула руки, заметив его испуг. – Не бойся, это же я, Катша.

– Я узнал… твой истинный облик. Что случилось…

– С Нежданой мне пришлось распрощаться. Её слишком многие знали, а новое лицо у меня отобрала лесная ведьма, – она говорила тонким обиженным голоском. – Но мне всё равно не нравилось то лицо. Оно было скучное. Я найду такое, чтобы понравилось тебе. Что бы ты хотел?

– Ничего, – он беспокойно оглянулся.

Холоп с конём подходили всё ближе.

– Тебе надо уходить. Тебя не должны увидеть.

– Я знаю, тебе надо уезжать. Но я тебя дождусь, – улыбнулась Катша, оголяя такие же белые, как её глаза, зубы. Короткие седые волосы торчали из-под платка. Она покрутила головой и вдруг в два прыжка оказалась рядом, схватила его за воротник. – Дай мне поцеловать тебя на прощание. Я так скучала.

– Нет! – Он вырвался из её рук. – Нет, – прошептал он испуганно. – Я женат.

– Но это же… не по-настоящему, – бесцветные глаза смотрели с надеждой, такой жуткой, такой отчаянной. – Тебя заставили. Она тебе не нужна. Она чужая… и… не такая… тебе нужна я.

– Я женат, – повторил Вячко. – Зачем ты пришла? Ты хочешь платы за службу?

– Тебя, – Катша склонила голову набок, распахнула рот, точно разгадывая сложную загадку. – Я всегда хотела тебя, – пропела она. – Зачем мне плата? Я хочу тебя.

– Катша, – выговорить её имя оказалось сложно, но оно заставило ведьму улыбнуться. – Я женат и верен своей клятве.

– Но ты же не любишь её, – помотала ведьма головой. – Она тебе не нужна.

– Моя жена нужна и мне, и моему государству. Она залог мира между Ратиславией и Дузукаланом. Пожалуйста. – Он сделал шаг в сторону, стараясь быть как можно дальше от неё. – Пойми, я теперь женат. Между нами всё кончено.

– Но…

– Ты всё ещё можешь служить княжеству. Сюда придут другие чародеи, они помогут тебе.

– Мне нужен ты, – точно избалованный ребёнок, плаксиво повторила Катша. – Зачем мне какие-то чародеи?

– Они примут тебя к себе…

– Ты не понимаешь. Только ты можешь мне помочь.

– Что?

– Мне предрекли, что я стану княгиней, твоей женой. Мой народ погибает…

– О чём ты говоришь?

В глазах Катши бушевала ледяная буря. Она говорила быстро, жалобно, но в то же время требовательно, точно всё было решено наперёд.

– Ты не понимаешь? Мой народ заперт в пещерах. Ему нужен дом, и только я могу им помочь. Рядом с тобой. Моё место рядом с тобой.

– Прекрати!

Он сорвалась на крик. Вячко оглянулся и увидел, что холоп их тоже заметил. Он остановился шагах в двадцати и наблюдал.

– Ты должна сейчас уходить. Скоро рассвет. Это опасно, – вдруг вспомнил Вячко. – Солнце может тебя убить. Уходи, пожалуйста. Я вернусь где-то через седмицу, и мы поговорим.

Медленно она попятилась к стене хлева. Растерянная, обиженная.

– Через седмицу? – переспросила она.

– Через седмицу, – пообещал Вячко.

Раздался стук копыт. На повороте показались три всадника верхом на лошадях.

Вячко снова оглянулся, но Катша уже пропала, и он всей душой пожелал, чтобы она так же исчезла из его жизни.

Вместе с Горыней они сели верхом и отправились на юг, с ними Стрела и Небаба, больше никого.

Это было как в старые времена. Только их небольшой отряд на путаных лесных дорогах. Там, где прошли раньше разведчики, теперь они изучали пути и забредали дальше, изучали округу, только обходили стороной Лисецк. Сходил снег, чернела земля, и на ней вокруг погибшего Лисецка до сих пор лежали мёртвые тела людей и зверей. Мало кто из живых решался ступить на землю рядом с ними.

Несколько лет Вячко провёл в дороге, учился выслеживать и заметать за собой следы, обманывать в бою и устраивать засады. И теперь они с товарищами задумывали новые ловушки, уже побольше, пострашнее. Не для одинокого татя, не для шайки, а для целого войска.

Изредка их находил гонец из княжеской ставки, приносил вести от чародеев или княгини Гутрун. Чичак не писала, Вячко подозревал, что она сама не умела писать по-ратиславски, а попросить кого-нибудь помочь стеснялась. Поэтому он мог лишь гадать, как проводила она свои дни и о чём думала.

Но вернуться их заставило послание, которое принёс не гонец, а сова.

Поутру она приземлилась прямо у их лагеря, к лапе птицы была привязана берестяная грамота.

«Воевода, мы покидаем лес. Жди. Милош».