Птицы Великого леса

Вячко послышалось, что так назвали его прохожие на улице. Он спускался по крыльцу княжеского дворца, и в каждом стуке каблуков по деревянным ступеням слышал это слово – байстрюк.

Он огляделся, воспалённые глаза болели на свету, даже смотреть на людей было стыдно. Вячко обрадовался, что Чичак не увидит его позора. Он много раз всё передумал и принял решение, но сделать это было всё равно так же страшно, как посмотреть теперь людям в глаза.

На сложенный помост поднялась Гутрун с детьми, за её спиной скренорские воины – с выгоревшими лицами, с выбеленными солью и водой глазами. Наверху их ждал Пресветлый Отец Седекий, он улыбнулся княжичу с одобрением. Не он ли однажды подначивал Вячко пойти против Ярополка и скренорцев?

Вячко поднялся на помост вслед за остальными. Каждый шаг, как на собственную казнь.

Княгиня улыбалась, не размыкая губ. Вячко ждал её слов, но Гутрун молчала, смотрела испытующе на княжича. Медленно, красуясь, она развернулась спиной и села на высокое кресло. Рядом на лавку присел Мстислав с братом и сестрой.

Никто не произнёс ни слова. Вячко вращал глазами из стороны в сторону, от одного лица к другому. Чего они ждали? Разве не желала княгиня, чтобы он пришёл?

Седекий сделал небольшой шаг в сторону.

– Говори. Княгиня разрешает.

Вячко встретился взглядом с Гутрун. Она кивнула едва заметно.

Вот какова её благодарность за спасение. Не она обличит его, не она сорвёт с него княжеское имя, Вячко сам сложит меч к её ногам.

По привычке он коснулся рукояти дедовского оружия, погладил нежно, успокаивая, как верного пса. На одеревеневших ногах Вячко прошёл медленно по помосту, отмеряя каждый шаг, слушая, как тихо гудит толпа позади.

Он остановился напротив Мстислава. Мальчишка был младше Вячко, когда того приняли в дружину, а уже правил целым государством. Он сжал кулаками мех своей волчьей шубы, распахнул глаза широко, точно блюдца. Это были голубые глаза его отца и деда, двух предыдущих Великих князей.

И Вячко вынул меч из ножен, положил к ногам ребёнка. Мстислав чуть не подскочил на месте, его удержала рука матери.

– Великий князь Мстислав! – воскликнул Вячко громко, твёрдо, так, чтобы голос его был слышен далеко от помоста, чтобы убедил его самого в словах, которые он произносил. – Я, Вячеслав, сын Великого князя Мстислава, сын твоего деда и младший брат твоего отца Великого князя Ярополка. Моя мать…

Он запнулся. Исподлобья, склонив голову, Вячко глянул украдкой на Гутрун. Княгиня легко кивнула.

– Ты мой дядя, – вдруг слабым детским голоском произнёс Мстислав.

Вячко поднял глаза. Мальчишка смотрел, нарочито по-взрослому хмуря брови.

– Мы с тобой из рода Вышеславичей, – продолжил мальчик. – Ты привёл мне войско могу-учих чародеев, – протянул он с нескрываемым восторгом. – И я знаю, что ты лучше всех поведёшь моё войско к победе. Я хочу, чтобы ты был воеводой над моей дружиной. Служи мне верно, и я отплачу тебе с княжеской благодарностью и…

Он оглянулся на мать с таким испуганным видом, что Вячко не сдержал улыбки. Гутрун прошептала что-то одними губами, но Мстислав не смог разобрать.

– И-и-и, – протянул он. Он выглядел растерянным, таким несчастным, что Вячко решил, что лучше будет перебить его теперь.

– Я рад служить тебе, Великий князь. Клянусь Создателем, Константином-каменоломом и своей жизнью, что не пощажу ни себя, ни врага твоего ради государства и ради здравия и процветания твоего. Для меня нет большего счастья.

Глава 28

Ничего не останется от нас,

Нам останемся, может быть, только мы.

«Любовь во время зимы», Мельница

Ратиславия, Лисецкое княжество

Дальше идти было нельзя. Западнее стоял Яролог, а севернее только Златоборск. Они потеряли на южной границе два города, которые защищали столицу от степей. Если войско степняков разобьёт ополчение, ничто уже не защитит Златоборск.

Ополчение разбилось по частям, обосновалось в деревнях и сёлах вокруг Лисецка, ожидая весны. В одно из поселений и прибыл Вячко с отрядом скренорцев, ранее там расположился Горыня.

Дядька встретил его хмуро, молча, только пробормотал:

– Да озарит Создатель твой путь.

И прошёл в длинную избу старосты.

Пришлось идти за ним. Чичак фыркнула недовольно, попыталась что-то сказать о дерзости Горыни, но Вячко сердито гаркнул:

– Тихо.

Служанки вздрогнули, ахнули. Чичак даже бровью не повела.

– Слушался бы ты меня, и сидел бы теперь во дворце.

– Мне там никогда не было места.

Он поправил отцовский меч на поясе. Не власть государя ему подарил родитель, не мудрость правителя и справедливость судьи, а силу воина. Он всегда относился к Вячко иначе, чем к старшим братьям, точно наперёд знал судьбу. Значит, такова воля Создателя.

Но Горыня был с ним не согласен.

Дверь закрылась за ними, все вышли, даже слуги. Остались только Вячко, Горыня и Чичак.

– Глупый мальчишка! – воскликнул тут же дядька. – Я обо всём договорился, нашёл тебе союзников.

– Кого? – Вячко не смотрел на Горыню, сел за стол, принялся чистить меч.