Птицы Великого леса

– А как вы встретились? – спросила вдруг Третьяна, и Дару её голос заставил вздрогнуть. Она почти забыла о ней. – Просто любопытно, как вышло, что мы все здесь собрались, – Девушка смущённо улыбнулась. – Мне вообще чудно, что две девушки без родителей так далеко от дома. Я из Лисецка никогда не уходила. У вас, верно, совсем удивительная история приключилась, правда?

Слёзы у Веси вмиг просохли. Она закрутила головой, и язык у неё, очевидно, так и чесался, но она не знала, всё ли стоило рассказывать при незнакомке.

– С Ростиславом мы в Совине познакомились, – начала она неуверенно.

– В Совине? – переспросила Третьяна так удивлённо, точно впервые слышала об этом городе.

– Мы жили там некоторое время, пока, – Веся кусала губы, подбирая слова, – Дара училась у королевского целителя.

– Ага, училась, – хмыкнул Стрела.

– А что такого? Я и вправду училась у Стжежимира, – обиделась Дара.

– Таким вещам с детства учатся, целительство – это целая наука, – точно маленькой девочке, пояснил Ростислав.

– Помолчи, балабол, – прорычал Небаба. – Что ты понимаешь в целительстве?

– Побольше твоего, – огрызнулся Стрела. – Ясно, что Дару этот целитель для каких-то своих дел взял. Он и его ученик вечно что-то замышляли.

– Для Стжежимира я была просто ученицей, – упрямо замотала головой Дара. – И ничего он не замышлял.

Стрела облизал сладкие от медовухи губы.

– Да ла-адно?! Он вёл дела с оборотнями. А этот его ученик, – он скривился, будто на зуб ему попалась кислая ягода, – так вообще среди одной знати вертелся. У него в любовницах была сама княжна Белозерская.

– Что? – Дара почувствовала, как одеревенели пальцы, и опустила чарку на стол, опасаясь пролить медовуху.

– Ну, этот, Милош, – Стрела улыбнулся кривой и глупой улыбкой, предчувствуя грязную и оттого ещё более занятную историю. – Вы-то хоть и жили с ним под одной крышей, а готов поклясться исподним Константина-каменолома, что и половины о нём не знали. Он чуть ли не каждую ночь мотался в дом госпожи Франчески, – он оглядел девушек с лёгким превосходством, насладился их недоумением. – В Совине это самая известная хозяйка любви. Во-от, а говорите, что знаете, как дела обстояли. У вас под носом столько всего творилось, а вы и не замечали…

– Хозяйка любви? – переспросила Веся, и Дара хотела уже замять разговор, но Стрела точно позабыл, что не обо всём стоило говорить с молодыми девицами.

– Торговка, – пояснил он загадочно. – Купчиха, так сказать, товар у которой один: плотские удовольствия. В Совине у Франчески было самое хорошее место для ночных утех, так вот, этот ваш Милош немало денег там потратил. А ещё нам с Небабой удалось узнать про княжну Белозерскую. Она, значит, дочь советника, осенью вышла замуж за ландмейстера Охотников. Род княжна ведёт от князей Белозерских, они давно, ещё до восстания Мечислава Властного правили в Старгороде. Ну, вы слышали о ней, все кличут её Белой Лебёдушкой. – Он взмахнул кружкой, и медовуха пролилась прямо ему на рубаху.

Стрела пьянел так быстро, будто пил впервые, а Дара мрачнела сильнее с каждым его словом.

Веся крутила головой так быстро, что стало страшно, что та отвалится. Девушка подсела ближе к жениху, взяла его за руку, пытаясь утихомирить, но Ростислав не замечал её намёков.

– А, вспомнил, звать Лебёдушку Венцеславой. В общем, с этой Венцеславой Милош ваш тоже крутил, хотя она замужняя баба. Об этом все, кому не лень, трепались, в каждой корчме их полоскали. И муж-то у Венцеславы сам ландмейстер Охотников, уж стоило бы такого опасаться, но, с другой стороны, такая эта Венцеслава… – Стрела расплылся в глупой улыбке и показал свободной рукой очертания женской фигуры. – Такая… хотя, если често, ни жопы, ни сисек, но личико…

Он вдруг посерьёзнел, поймав строгий взгляд невесты.

– Но не как у Веси. Весняночка у меня краше всех.

– Ты пьян, – сказала Дара с презрением и разом осушила кружку. – Нужно быть совсем дураком, чтобы напиться допьяна от пары глотков.

Ростислав подавился хлебом и закашлялся, Веся похлопала его по спине. Юное, мальчишеское лицо Стрелы посуровело, вдруг сделалось уродливым и красным. Он положил локти на стол, надвинувшись вперёд.

– За что ж ты меня так ненавидишь? – язык у него заплетался.

– А что, скажешь, без причины? – процедила Дара.

Ей вдруг стало тяжело смотреть перед собой, и голова сделалась такой тяжёлой, точно в неё набили камней.

– Ты пытался меня убить.

– Ты, пустошь тебя поглоти, Добраву убила. Ты знаешь вообще, как Вячко её любил? Его так крутило, я думал, помрёт с горя, когда ты, стерва…

– Замолчи! – взвизгнула Веся. – Замолчи немедленно.

Она вскочила, и лавка покачнулась, стол задрожал. Красная, точно свёкла, Весняна скуксилась, готовая снова разрыдаться.

– Иди прочь отсюда, – тихо сказала она и, словно сама испугалась, что её слова никого не напугают, повторила громче и злее: – Иди прочь и не смей возвращаться.

Стрела и Дара посмотрели на неё ошарашенно. Дара привыкла, что её гнали, как бездомную псину, но внутри у неё уже всё сжалось от обиды и горечи.