Птицы Великого леса

Ставни задрожали под напором ветра, снова занималась метель.

– Можно я останусь у тебя?

– Сейчас ночь.

Дара прикусила губу, боясь следующих слов. Ярополк провёл шершавым пальцем от её виска к губам, припухшим от укусов, горьким от медовухи и водки.

– Оставайся.

Глава 11

Но а во мне лишь к солнцу песня.

«Пташечка», Wave Wind

Ратиславия, Лисецк

Месяц лютый

Это было похоже на пожар, что разгорелся от одной искры. Дара почти ослепла, так жарко пылал огонь в груди. Незрячая, она могла лишь слышать рваные вздохи и сама касаться обжигающе горячей кожи, хвататься в исступлении за широкие плечи и сильные руки.

И после, когда всё закончилось, она долго лежала, поражённая, обессиленная и одновременно переполненная живой бурлящей силой. Тело ломило от истомы и позабытого будоражащего ощущения расплавленного золота в крови. Огонь вернулся к ней.

Как просто всё получилось.

Дара засмеялась, совсем позабыв, что она не одна.

– Что такое?

Она повернула голову, поймала на себе взгляд Ярополка и захихикала ещё веселее, зажала рот рукой, пытаясь сдержать рвущийся смех.

Ярополк удивлённо повёл бровью, разглядывая её.

– Я просто счастлива.

– Вот как? – усмехнулся он.

– Угу, – она почувствовала, как горели щёки.

От смущения ли? Или от жара в груди? От жизни, наполнившей всё её существо? Давно Дара не ощущала себя столь живой, такой… полной. Даже мир заиграл ярче, громче.

Точно она и не жила всё это время, а наблюдала за остальными сквозь мутный слой речного льда, и наконец разбила его, глотнула свежего воздуха.

В глазах Ярополка плескалось веселье, с каким обычно смотрят на забавного котёнка. Он хмыкнул тихо каким-то своим мыслям, присел на постели, и Дара увидела чёрные рисунки на его теле. Не раздумывая, она потянулась следом, желая разглядеть их ближе.

Знак медведя – под левой лопаткой, знак Константина-каменолома на правом плече. Ветви всемирного древа, что обвивали шею. Всего этого под богатой княжеской одеждой было не разглядеть.

Ярополк обернулся, поймал её внимательный взгляд.

– Изучаешь?

– Такие обычно скренорцы носят, – растерянно пробормотала Дара. Кончиками пальцев она коснулась рисунков на коже, отдёрнула руку и принялась перебирать свои распущенные волосы, чтобы отвлечься.

Взгляд князя был внимательным, он точно заглядывал в самую душу, и Дара натянула повыше простыню, пряча обнажённое тело.

– Будешь вино?

Он поднялся, ничуть не стесняясь своей наготы, а Дара отвела взгляд. Чудно и глупо. На Милоша она смотрела без страха, напротив, откровенно, с наслаждением разглядывала его стройное тело, длинные ноги, выпирающие ключицы, запоминала все родинки на бледной коже.

Ярополк был сложён иначе. Поджарый, мощный, смуглый. Дара терялась рядом с ним и смущалась, как невинная девица.

А он, как назло, выставлял своё тело перед ней напоказ без всякого стыда.

Князь налил вино в чарку, отпил, не сводя глаз с Дары.

Ей, верно, стоило уйти. Царила тёмная ночь, никто бы не заметил её, покидающую княжеские покои. Но Дара не знала, как одеться при князе, чтобы не предстать перед ним голой. Впрочем, чего он ещё не успел разглядеть?

– Значит, ты не девица, – к чему-то сказал Ярополк.

– Это важно?

Он медленно помотал головой.

– Нет. Может, всё-таки вина?

Дара дивилась, каким оживлённым выглядел князь. Она вытянула из него немало силы, а Ярополк будто и не заметил. Обычно люди слабели, когда у них забирали горящую искрами и огнём жизнь. Или всё дело в том, как именно это произошло? Быть может, потому Третьяна и подтолкнула её, пьяную, к князю, будто точно знала, что всё легко получится?

Стоило уйти как можно скорее. Глупо было отдаваться князю, уж Даре ли не знать, чем это могло кончиться?

Ярополк допил вино, поставил бокал и повёл плечами, разминаясь, точно перед схваткой.

– Не устала? – спросил он с загадочной улыбкой.

Вид у него был довольный, точно у кота. Медленно он подошёл к постели.

– Нет, – растерянно пискнула Дара.

– Что-то ты побледнела, – Ярополк присел на край кровати, улыбаясь насмешливо. Во льдистых глазах плясали искры костра. – Замёрзла?

Дара хотела ответить, что нет, но князь оказался слишком близко, целуя горячо, жадно. Из груди вырвался слабый стон.

– Давай согрею, – шутливо предложил Ярополк.

– Опять? – удивлённо выдохнула она.

Раздался низкий смех. Князь стянул простыню с девичьего тела. И в Даре наконец проснулась привычная дерзость. Поздно было жалеть о содеянном. Она обхватила Ярополка за шею, зарываясь пальцами в чёрные жёсткие волосы. Поцелуй вышел странным, непривычным. Страстным. Новым.

И тело Ярополка было другим. Ей только предстояло привыкнуть к нему, выучить наизусть пальцами и губами.

Ладонями она скользнула по широкой груди, разорвала поцелуй, чуть отстранилась и заметила ещё один рисунок прямо у сердца, но не успела разглядеть. Ярополк сгрёб её в объятия, прижал вплотную, и стало слишком жарко, чтобы думать.

Кожа на руках зудела. В полудрёме Дара металась по кровати. Руки жгло нестерпимо, и она всё чесала их, пока вдруг не нащупала кончиками пальцев острое перо.