Птицы Великого леса

– Он не единственный Пресветлый Брат в Лисецке. К тому же его не было в городе, когда Вячко привёл сюда фарадалов. Значит, у заговорщиков было время, чтобы внушить мальчишке, что я враг. Проверь настоятеля храма, проследи, кому он пишет, с кем общается. Я хочу знать обо всём, что творится в городе.

Выбеленный снегом и льдом лес тянулся к небу. Дара долго пробиралась по полю, утопая по колено в сугробах. От предместий не нашлось ни одной протоптанной тропы, после минувшего снегопада ещё никто не бывал в лесу. Дара оказалась первой.

Она долго стояла на опушке, собираясь с духом.

К ней вернулась сила, бояться ничего не стоило. Она снова могла за себя постоять. Но слишком часто выходило, что Дара не понимала ни собственной силы, ни силы тех, кто ей противостоял.

Сверху посыпался снег. Дара отскочила в сторону и запрокинула голову. С верхушек деревьев за ней наблюдали побелевшие за зиму духи в седых пушистых шубках. Они улыбались и слегка потряхивали головами, от чего по лесу разносилось тихое стрекотание.

Кажется, духи приветствовали её.

– А где вы раньше были? – выгнула бровь Дара.

Пока лесная ведьма была слаба, духи её сторонились. Теперь, когда сила к ней вернулась, они вновь к ней потянулись.

Стрекотание и щелчки нарушали тишину. Дара пошла дальше. Она пожалела, что отправилась в лес, надев соболиную шубу. Стоило вернуться домой и переодеться в овечий полушубок, который носила Веся. Но Дары всю ночь не было дома, и даже думать о сестре становилось страшно. Что она скажет? Догадается? Осудит?

Всё остальное ощущалось правильным. Дара скучала по огню в своей крови, по лесу, по стуку дятла где-то высоко над головой, по скрипу снега под ногами, по запахам хвои и смолы.

И больше ей не было страшно. Сердце билось сильно, уверенно, звонко, и кровь бежала по венам быстрее. Лес её не страшил.

Дара вернула себе себя.

Она шла, пока крыши низких изб совсем не скрылись за деревьями. Тогда Дара огляделась, размышляя, как лучше сообщить лесу о себе, но, оказывается, её ждали.

– Я знал, что ты придёшь.

Волхв стоял шагах в двадцати у поваленной берёзы. Он кутался в медвежью шкуру, сутулился, и на плечах его лежал снег. Выглядел он так дурно, точно всё время с их последней встречи провёл на этом самом месте.

– Я не собиралась… но мне пришлось.

Дедушка смотрел исподлобья, наклонив голову, и оттого казалось, что вместо лица у него медвежья морда.

– Что случилось?

– Морана не отпустила меня, – громко сказала Дара. – Твой обряд оказался бесполезен.

– Этого не может быть.

– Но она приходит за мной! Морана угрожает моей сестре, а сегодня ночью я стала обращаться в ворона, хотя не хотела этого. Это была её воля. И ещё этой ночью за Великим князем явился убийца. Я почувствовала его силу, это было что-то… что-то сродни Моране. Похожая тьма.

Дедушка молчал. Даре надоело кричать, она подтянула подол и сделала несколько шагов. Волвх не сдвинулся с места.

Снег проваливался под ногами. Она переступила цепочку кабаньих следов и перелезла через поваленную берёзу. Теперь Дара смогла разглядеть Дедушку лучше. Он и правда подурнел, осунулся, посерел лицом и весь покрылся глубокими морщинами.

– Что с тобой?

– Она и вправду становится сильнее, – пробормотал он.

– Морана?

Он кивнул. Волхв посерел лицом, глаза его поблёкли.

– Ты словно постарел лет на двадцать.

– Не просто так постарел. Я отгонял её по ночам от города. Ты не чувствовала, как она рвалась за городские стены?

– Я её слышала, – призналась Дара. – Значит, ты её сдерживаешь?

– Насколько способен сдержать богиню.

– Но раньше такого не бывало, – растерянно сказала Дара. – Люди не боялись её, только самих капищ сторонились.

– Она стала сильнее, напиталась жизнями, которые ты отдала ей в Совине.

Слова ударили, как оплеуха, и Дара оглохла от ужаса. Она сама подарила Моране силу, собственными руками.

– И что теперь будет?

– Знаешь, почему Морану зовут пряхой?

– Она плетёт человеческие судьбы.

– А раньше она их только обрывала, – сказал старый волхв. – Не всегда её звали пряхой.

– Хватит говорить загадками, – вспылила Дара. – И вообще, если хочешь, чтобы я тебе помогала, то говори со мной ясно и прямо, как с равной, а не как с несмышлёной девчонкой.

– Ты и есть несмышлёная девчонка, внученька, – усмехнулся Дедушка.

Древний лес закачался, застонали деревья. Духи Нави встревоженно застрекотали. Ветер пробежал поверху и закачал сосны. Посыпался снег. Дара прикрыла голову, но за шиворот ей всё равно угодил ком.

Она вздрогнула от холода, отёрла лицо колючими рукавицами и осмотрелась по сторонам. Лес ждал, тихий, покорный, точно и не было взрыва бури.

– Он слушается меня, – улыбка расплылась на её лице. – Ты видел? – она взглянула на волхва с превосходством.

Дедушка служил лесу, а он подчинялся лесной ведьме.

– Ты его дочь.

Дара с сомнением хмыкнула.

– Рассказывай, – потребовала она, наконец остро почувствовав своё превосходство. Дедушка ослаб от борьбы, а Дарина, напротив, окрепла, и ей больше не было страшно. Лес снова ощущался как дом, а не темница.

«Но ничего не изменилось», – напомнила она себе. Лес по-прежнему ждал свою жертву.