Птицы Великого леса

Жил торговец в предместьях совсем близко к городской стене, изба его была крепкой, а сруб ещё совсем светлым, недавно сложенным. Когда хозяин и его прислужница скрылись за калиткой, Милош недолго постоял, пытаясь придумать, как лучше устроить, чтобы поговорить с фарадалкой наедине, и решил, что вернётся на следующий день на площадь и найдёт девчонку, пока она будет одна. Он уже собрался уходить, когда дверь снова отворилась. Девчонка выскочила с ведром, сбежала вниз по ступенькам. Милош прильнул к щели между кольями, пытаясь разглядеть, что творилось на дворе.

Девчонка прошла на задний двор, откуда доносилось беспокойное кудахтанье кур. Некоторое время её не было видно, и Милошу пришлось прислониться к забору, чтобы никто из прохожих не увидел, как он подглядывал за чужими владениями.

Но наконец раздались тихие шаги.

Милош огляделся и, не заметив никого в округе, крикнул:

– Эй, фарадальская ведьма! Иди сюда.

Он снова заглянул в щель. Девчонка застыла на месте.

– Подойди, надо поговорить.

Она подкралась к забору с другой стороны, не решаясь выйти на улицу.

– Кто ты? – прохрипел низкий, совсем недетский голос.

– Меня зовут Милош. Я знаю, кто ты такая.

За забором не раздавалось ни звука. Милош упёрся в него плечом, когда заметил неподалёку незнакомую женщину. Она окинула его недоверчивым взглядом и прошла мимо, не сказав ни слова.

Милош снова приник к дырке.

– Ты ещё здесь?

– Угу.

– Я тоже чародей, тебе нечего бояться. Я никому не скажу, если ты боишься.

– Я не из-за этого, – просипела девчонка. – А из-за того, кто я.

Он не сразу сообразил, о чём она говорила.

– Фарадалка?

– Наших убивают здесь. Дядька меня пожалел, но остальных убивают. Кало пропал, а сестру порвали. Меня тоже хотели, но дядька к себе взял.

Милош призадумался. О девчонке он хорошо заботиться не сможет, куда ему воспитывать детей? Но всё же она была ведьмой.

– Я хочу взять тебя в ученицы. Буду учить чародейству. Я служу самому Великому князю, так что тебя никто не тронет.

Девчонка молчала.

– И тяжело работать больше не придётся. Будешь жить в тепле, есть сытно, наряжаться, как княжна. Ну, пойдёшь ко мне?

Он долго ждал ответа, но из-за забора никто не отвечал. Наконец послышались удаляющиеся шаги. Милош раздражённо дёрнул уголком губ. И вправду, куда ему ученицу? Давно ли он сам ходил в подмастерьях у Стжежимира? Для начала было бы неплохо собрать хотя бы взрослых чародеев, которые на что-то способны, а потом уже искать молодых.

Тихо приоткрылась калитка. Девчонка вышла на улицу уже без ведра, медленно, точно норовя убежать в любой момент, приблизилась к Милошу. Ободранная, исхудавшая, она смотрела на него снизу вверх удивительно строго.

– Меня зовут Чири, – сказала она тихим больным голосом, точно у неё болело горло. – И я бы пошла к тебе, только я умираю.

Из уст ребёнка это прозвучало столь пугающе, что Милош не сразу нашёлся, что сказать.

– Я целитель, я могу вылечить любую хворь.

– Я фарадалка, – Чири говорила очень тихо и спокойно, но будто через силу. Рука её то и дело взлетала вверх, касалась обмотанной платком шеи, и Милош подумал, что она простужена. – У нашего табора украли путэру. Без неё мы все умираем. Я долго ещё живу, почти всех пережила. Только Кало остался, но я не уверена. Может, он тоже умер?

– Путэру?

– Нашу силу. Ты же знаешь, какая она? Такая золотая, как драгоценность, и поёт на разных языках, – губы Чири дрогнули в нерешительной улыбке.

– У вас украли эту путэру? – повторил Милош. Каждое слово застревало у него в горле. – Кто?

– Чародей. Это давно было, летом ещё. Его искали, но никто не вернулся, а мы начали умирать. Сначала мама, потом остальные, и папа тоже.

Вот отчего так слабо и тускло горела сила в груди Чири, вот отчего…

– Прости, – прошептал Милош.

Он не чувствовал собственных рук и ног, он не мог пошевелиться, и мир кружился с бешеной скоростью. Одна только Чири стояла твёрдо. Черно-серая посреди белого мира.

– За что прости? Ты не сможешь вылечить? – девочка опустила глаза к земле. – Никто не может. Но мне уже лучше. Никто не верил, что я буду говорить, но я говорю.

– Почему ты не могла говорить?

Девочка снова дотронулась до горла.

– Меня ранили, вот тут. Все ждали, что я умру, но я выжила, а потом заговорила.

– Как у тебя получилось?

Чири неожиданно улыбнулась, но улыбка не сделала смуглое лицо краше, она казалась странной и неприятной.

– Я брала отовсюду понемногу силы, особенно у рыжего князя и его ведьмы. Они ни о чём не догадались. Я думаю, что меченый колдун всё понял, но ничего им не сказал.

Может, если научить девчонку подпитывать себя понемногу каждый день без ущерба другим, она всё же выживет?

– А если ты уйдёшь в другой табор?

– Меня не примут. У них своя путэра, только своих питает. Мы бы тоже чужаков не взяли. Годявир говорила, что силы только для нас хватает. Так всегда было, и по-другому быть не может.

Милош приподнял полы кафтана, чтобы не запачкать в грязном снегу, и присел. Теперь его глаза были на одном уровне с глазами Чири. Сколько ей было лет? Десять или меньше?

– Пошли со мной, – снова позвал он. – Я что-нибудь придумаю.