Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

Самые разнообразные виды наказания придумывались владельцами для приведения к покорности своих крепостных и за неисполнение их приказаний. Так, одна барыня высекла сразу 80 женщин за то, что они не набрали ей земляники, помещик жег углями подошвы дворового, утопившего двух барских щенков. Болотов, посекши немного столяра за пьянство и кражу, посадил его на цепь «в намерении дать ему посидеть в ней несколько дней и потом повторять сечение понемногу несколько раз, дабы оно было ему тем чувствительнее, а для меня менее опасно». Последнее предположение Болотова не оправдалось, потому что когда он вторично хотел сечь столяра таким же способом, то сыновья приговоренного к наказанию заступились за отца. Будучи, но свидетельству Болотова, людьми усердными и хорошими, они объявили: один – что сам зарежется, а другой – что пропорет брюхо Болотову, а потом и себя по горлу. Подобный поступок казался настолько странным карающему господину, что он назвал сыновей столяра «злодеями, извергами и бунтовщиками». Болотов не причислял себя к жестоким помещикам и в своих записках писал, что «сек очень умеренно и отнюдь не тираническим образом, как другие». Такой болезни века не чужды были В.Г. Орлов, граф П.А. Румянцев-Задунайский, М.Ф. Каменский, впоследствии граф и фельдмаршал, Лопухины, тайная советница Ефремова, жена войскового атамана Донского войска, и многие другие. Тамбовский помещик Филатов часто впрягал в дрожки вместе с лошадьми женщин. Беременных он заставлял садиться верхом на заводских жеребцов и хохотал, когда лошадь, поднявшись на дыбы, сбрасывала бедную женщину[483]. Чтобы судить, каковы были остальные помещики, мы предлагаем прочитать скорбный лист помещичьих жестокостей в исследовании г. В. Семевского «Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II»[484]. В этом листе встречаются наказания розгами, батогами, плетьми, кнутом и почти все виды пыток: раскаленное железо, заковывание в цепи, надевание на шею и на голову железных рогаток и проч. и проч.

Как один из видов наказания, практиковалась помещиками розничная продажа крестьян без семейства и без земли. В заседании комиссии уложения курмышский депутат Алфимов отстаивал такую продажу, говоря, что дворянам она часто необходима для уплаты долгов, а крестьянам нерадивым и склонным к преступлению служит наказанием. Против ходатайства Алфимова восстали многие, и в том числе князь Щербатов.

«Обратим взоры наши на человечество, – говорил он, – и устыдимся при одном помышлении дойти до такой суровости, чтобы равный нам по природе сравнен был со скотами и по одиночке был продаваем. Древние времена, непросвещенные чистым нравоучением, приводят нас в ужас, когда вспомним, что людей, как скотину, по торгам продавали. Если невольнику приключался какой-либо вред, то не болезнь его и страдание, но убыток господский принимался во внимание, и за него законы принуждали к платежу. Мы люди, и подвластные нам крестьяне суть подобные нам. Разность случаев возвела нас на степень властителей над ними; однако мы не должны забывать, что и они суть равное нам создание. Но с этим неоспоримым правилом будет ли сходствовать такой поступок, когда господин, единственно для своего прибытка, возьмет от родителей, от родственников или от дома кого-либо, мужского или женского пола, и подобно скотине продаст его другому? Какое сердце не тронется, глядя на истекающие слезы несчастного проданного, оставляющего и место своего жилища, и тех, кем рожден, и кем воспитан, и с кем привык всегда жить, и еще находящегося в неизвестности о будущем своем состоянии! Кто не сжалится на вопль, на слезы и на сожаления остающихся! От одного этого изображения вся кровь во мне волнуется, и я, конечно, не сомневаюсь, что почтенная комиссия узаконит запрещение продавать людей поодиночке и без земли».

Комиссия выслушала речь князя Щербатова, но не наложила своего запрещения на продажу людей по одиночке и без земли. Подобное постановление затрагивало самые дорогие интересы помещиков, и продажа в розницу существовала во все царствование Екатерины II и даже долго после нее.