Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Появление мятежников в городе вызвало всеобщую панику: стоявшие за укреплением пахотные солдаты и вооруженные разночинцы бежали в толпу; их примеру последовали состоявшие при опекунстве иностранных колонистов 357 человек нижних чинов 1-го фузилерного артиллерийского полка, вышедшие из укрепления под предлогом вылазки и под начальством своих офицеров, князя Баратаева и Буданова, передавшиеся неприятелю. По прибытии в стан самозванца все передавшиеся солдаты получали по 2 и по 4 руб. награды[803].

Видя измену, полковник Бошняк решился отступить и приказал командиру саратовского батальона майору Салманову с одной половиной выходить за ретраншемент. Салманов выказал нерешительность, последствием которой было замешательство в рядах. Полковник Бошняк приказал майору Зоргеру принять начальство, но майор Бутыркин просил оставить Салманова, чтобы не произвести еще большего расстройства между солдатами. Согласившись на последнюю просьбу, Бошняк приказал построить каре и отступать, но вместо того Салманов скомандовал: «По рядам налево» – и пошел на Соколову гору. Солдаты, в числе 292 человек, побросали ружья и пошли за своим майором; Бошняк успел только удержать у себя знамена. Приведенные к Пугачеву, Салманов и его команда стали на колени; тут же стояла и фузилерная рота.

– Пленные, ступайте в лагерь, – сказал им Пугачев, сняв шапку.

Батальон двинулся с барабанным боем и по приходе в лагерь был приведен к присяге. Впоследствии Салманов уверял, что изменил, думая найти в Пугачеве истинного государя. «Не утаиваю, – говорил он[804], – перед всемилостивейшей государыней моей, как перед Богом, моих тогдашних мыслей, что я не надеялся никакой лжи быть, а думал увидеть государя». Разочарование было полное, и на самом деле Салманов «усмотрел неистовство и похабство в злодее, признал за истину, что он вор, разбойник и самозванец»[805].

Оставшись с майором Семанжем, 26 штаб– и обер-офицерами и с 40 нижними чинами, Бошняк приказал оторвать полотна знамен от древок, спрятал их и, пробившись сквозь окружающую его толпу мятежников, отступил по дороге к Царицыну.

Преследуя отступавших на протяжении шести верст, сообщники самозванца были остановлены наступившей ночью, и Бошняк с горстью храбрых дошел до деревни Несветаевки на берегу Волги, ночью сел на лодки и 11 августа благополучно прибыл в Царицын[806]. Денежные суммы и часть дел воеводской канцелярии были спасены.

Не так удачны были распоряжения Ладыженского и Жукова. Одно из двух судов опекунства иностранных дел было остановлено крестьянами у села Рождественского и разграблено[807]. Для судна соляной конторы ветер оказался противным, и, когда другие спускались вниз по Волге, судно соляной конторы одно не могло этого сделать, распустило паруса и пошло вверх. Находившиеся с чиновником Соболевым 20 человек саратовских казаков взбунтовались, и судно было разграблено.

С отступлением Бошняка сподвижники самозванца сделались полными хозяевами города: они выпустили арестантов, открыли винные погреба и предались полнейшему неистовству. Казенные и частные дома были разграблены, многие жители подверглись мучительной смерти без разбора пола и возраста; «многие остались без пропитания и доведены до сущего убожества»[808].

Пьяные толпами бегали по улицам, грабили правого и виноватого, а всех противящихся убивали. На улицах валялось множество мертвых тел, и никто их не убирал. Лавки, кабаки, богатые дома и даже церкви были ограблены, и все ценное уносилось на Соколову гору, в лагерь самозванца. Там было поставлено несколько виселиц, на которых вешали без разбора мужчин и женщин, бурлаков, купцов и всякого звания людей. Перечислить число убитых и повешенных было бы напрасной попыткой. Большинство населения, желая избежать казни, тянулось на Соколову гору и у ставки Пугачева принимало подданство. Полупьяные священники приводили к присяге всех желающих, а ближайшие пособники самозванца стригли по-казацки в кружало волосы всем годным на государеву службу.

Под вечер 6 августа из лагеря, бывшего в семи верстах от города, Пугачев с яицкими казаками приехал в город и в соборной церкви приводил жителей к присяге. Открыв амбары и соляные склады, самозванец приказал выдавать хлеб и соль безденежно, а убитых погребать не велел. В тот же день явился к Пугачеву казак-пятидесятник Уфимцев, который напомнил ему, что в то время, когда самозванец шел из Яика к Оренбургу, он настиг Уфимцева, гнавшего 300 лошадей, и сторговал тех лошадей за 3500 руб. Лошади были взяты, а деньги не отданы, и потому Уфимцев просил возвратить ему 3500 руб. Признавая претензию справедливой, Пугачев приказал выдать ему деньги, назначил его саратовским комендантом, произвел одного из его сыновей в полковники, а другого определил казаком в свою толпу[809].