Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Враг общества и бунтовщик Пугачев прельщает вас мнимой вольностью, для того чтобы раздражить буйство, разграбить всех встретившихся с ним и после с сим стяжанием уйти и избавиться от должной по его злодействам казни. Сей враг и злодей Пугачев велит истреблять помещиков, и народ ему повинуется; влекут аки агнцев на заклание несчастных людей, и злодей, не зная ни человеколюбия, ни жалости, утешается зверской своей лютостью, проливая кровь человеческую.

О, ослепленный народ! Доколе не восчувствуете вы лютость варвара Пугачева и ослепление своего; когда может еще проникнуть истина в сердца ваши, тогда легко представите вы сами всю злость и беззаконие свое. Сам Бог сказал: «несть власть яже не от Бога», то как может сей злодей испровергнуть Божию власть. Прилепившиеся к сему злодей, так как он сам, делаются предателями, злодеями, убийцами и предают душу свою дьяволу. Представьте себе, кто будет управлять градами и селами, ежели не будет начальников; кто будет производить суд, удерживать дерзость и неправду, защищать притесненного, если не будет законных властей; кто будет предводительствовать воинством, ежели не будет степени чинов.

Вот ясное изобличение злонамеренного обольщение Емельки Пугачева: прельстясь на его слова, делаетесь вы изменниками и бунтовщиками. Опамятуйтесь! Отрезвитесь от сего мерзкого и гнусного злодея, от сего чудовища, рожденного на погибель человеческую, придите с покаянием в должное повиновение самому Богу, монархине и установленным от них властям.

Сие последнее увещевание вас призывает на путь истины. Покаявшиеся получат пощаду, а отщепившиеся от правды и должности своей постраждут и примут наказание.

Война окончена, воинство со всех сторон стекается, меч подъемлется на казнь преступников. Но великая и милосердая монархиня, яко истинная мать народа своего, удерживает меч и призывает народ на покаяние.

О, россияне! Ужели вы не послушаете, яко чада России, гласа толь милосердого великой государыни; придите с повиновением и все воспримите помилование. Правительствам приходящих с повиновением приказано прощать и отпускать в дома. Покайтесь; еще вас призывают; не ищите далее гнева Божия и гнева государыни. Покайтесь! За сим увещеванием все не покаявшиеся погибнут, гром оружия грянет; воспомянут злодеи свое согрешение и, хотя раскаются, но будет поздно».

Со слезами слушали казаки это объявление и проклинали самозванца. По словам Маврина, они сознавали теперь, что Пугачев погубил их, отрекались от него и выражали желание не принимать к себе тех сообщников самозванца, которые еще находились в его толпе. В течение нескольких дней более ста человек добровольно явились к Маврину с повинной, и в числе их был казак Яков Почиталин, отец первого секретаря Пугачева, Потемкин приказал Маврину «не делать им ни малейшего оскорбления», дабы тем еще более убедить, что все являющиеся с повинной будут прощены. Вслед за тем, имея в виду, что яицкие казаки жили преимущественно рыбными промыслами, а хлеб покупали в Самаре, путь к которой был не безопасен от киргизов, П.С. Потемкин приказал выдать народу третью часть провианта, находившегося в яицком продовольственном магазине. Третью часть составляли тысяча четвертей муки, а между тем, доносил П.С. Потемкин[889], «сия щедрота тронет и самые окаменелые сердца. А как вопль вдов и сирот, оставшихся без пропитания после виновных казаков, взывает о воззрении на жалостное их состояние, я, ведая, сколь неизреченно милосердие вашего императорского величества, дерзаю всеподданнейше донести, не соизволите ли повелеть сделать какое определение о пропитании их, доколе восстановится желаемая тишина».

Раздача муки имела весьма хорошие последствия, и казаки были тронуты до слез вниманием и щедротами императрицы. До капитан-поручика Маврина стали доходить слухи, что большинство яицких казаков, находящихся в толпе самозванца, тяготятся своим положением, раскаиваются, но не решаются явиться с повинной; что многие, покинув толпу мятежников, скрываются по хуторам и, опасаясь за свои поступки казни, не являются. Маврин старался убедить, что все раскаявшиеся будут прощены и разоренным семействам будет выдаваемо вспомоществование. Кроткие меры Маврина и его попечительность об осиротевших семействах стали известны далеко за пределами яицкого войска и достигли до старцев, один из которых и советовал казакам везти Пугачева прямо в Яицкий городок. Некоторые, впрочем, не решались ехать вместе с самозванцем, опасаясь жестокого наказания.

– Не лучше ли, – говорили они, – послать в городок удостовериться, подлинно ли там не жестоко поступают с теми, кто сам является.

– Чего посылать удостоверяться, – отвечали другие, – будет ли милость или нет, а надобно его везти.

Остановившись отдохнуть на реке Узени и видя, что Пугачев не желает слезать с лошади, Творогов просил Федульева приказать нескольким казакам сесть на лошадей и следить за самозванцем. Двое из них, Железнов и Астраханкин, исполнили приказание и все время оставались на лошадях.