Пункт третий

«…Пункт 2. Система охранной сигнализации ИТУ. По возможности – схема. Пункт 3. Численность охраняющего ИТУ подразделения. Пункт 4. Расположение казармы ВВ по отношению к жилой и рабочей зонам…»

Да-а. С бою взяли зону мы, вышки все смели[60]. Совсем уж охренели, мечтатели мюнхенские[61]. Не иначе, зоны захватывать собираются.

Валентин Николаевич просмотрел анкету до конца и бережно сложил листы обратно в папку. Ценность находки была очевидна: просто подарок судьбы, неожиданная и невероятная удача.

Он откинулся на спинку стула и закурил; лица спящих казались ему теперь трогательными и беззащитными.

«Поспите, поспите, Александра Юрьевна, – чуть ли не с сожалением думал он, – голимую 64-ю[62] вы сюда завезли, хуже чумы, на всех хватит».

– Готово, – доложил с порога Губа, – место есть, можно допрашивать.

– Что, запугал народ? – рассмеялся Валентин Николаевич. – Теперь врагов народа буди. И кстати, с находочкой тебя, капитан. В папку эту загляни, пунктом седьмым она у тебя в протоколе записана.

19 марта 1981 года

Сиеста

1

– Да брось ты эту дрянь, – заворчал Губа. – Они уж прилетят скоро, а ты все переписываешь.

– Почему – прилетят? – удивился Первушин. – Молчат пока.

– Прилетят, – пообещал майор, – молчат, да сердце чует. Ты зону-то запрашивал?

– Да, – быстро заговорил Валентин Николаевич, радуясь перемене темы, – Игорь Львович Рылевский покинул ИТК 201/1 сегодня ровно в 13:00 по местному времени.

– Прилетят, вот посмотришь, – повторил майор. – Скучать не придется. Ты рейсы вечерние из Перми узнал?

Валентин Николаевич тут же подсунул ему сводку.

– Вот, в восемь московского последний вылет, – заметил майор. – А когда прибывает?

Время прибытия в сводке указано не было.

– Сейчас узнаю, – дернулся было Валентин Николаевич.

– Кретины безмозглые, – высказался Губа. – Сиди уж. Сами не понимают, что делают.

Пока Валентин Николаевич переваривал кретина, майор Васильев успел проинструктировать наружку: аэропорт Шереметьево, с шести до десяти, две машины.

– На кой хрен я только с тобой связался, филолог, – обратился он к Первушину, покончив с операми. – Всё отчеты пишешь. А делать-то ты что собираешься? Вот сейчас, сегодня?

Валентин Николаевич приготовился отвечать.

– Молчи, – с ходу заткнул его Губа. – Читал, надоело. Ты Полежаеву побежишь ловить, она опять тебя на хер пошлет, ты мне еще сто страниц напишешь, тем и кончится. Сдам я тебя обратно в следственный, Бондаренке. Сиди, в бумажках копайся, и хрен с тобой.

Губа безнадежно махнул рукой, закурил и снова взялся за телефон. Валентин Николаевич почувствовал некоторое даже к нему уважение и зависть: цельный, по крайней мере, человек, работой увлечен всерьез, сердится, переживает, под глазами круги.

«Интересно было бы на его жену посмотреть, – подумал он вдруг. – Или, вернее, на них обоих, как они вечером на кухне сидят, о чем толкуют».

– Ладно, – сказал майор, – последний раз с тобой как с человеком поговорю, и всё. Ты хоть понимаешь, что тут сегодня вечером начнется?

Валентин Николаевич поглядел на начальника почтительно и виновато; ответа, видимо, не требовалось.

– Объясняю еще раз, – продолжал майор, – для непонятливых. Ну, высадится Рылевский сегодня в столице, что дальше? Братья его по оружию – сильно этому обрадуются?

– Кто как, – осторожно отвечал Валентин Николаевич, не понимая, куда клонит майор.

– Ладно, – смягчаясь, сказал тот, – значит, не совсем ты дурак. Разумеется, Рылевский – парень активный, и с головой у него все в порядке, стало быть…

Губа умолк, желая, видимо, чтобы Первушин продолжил его мысль, но тот промолчал.

– …Стало быть, конкуренция возрастает, – договорил Губа.

Сделав над собою усилие, Валентин Николаевич сосредоточился и стал следить за ходом майорских мыслей, и уже через несколько минут логика начальства стала ему вполне понятна.

– Конечно, – поддакивал он, – корреспондентов мало, амбиций много, а тут еще такой пахан с Урала появляется. Ясно, не зарадуешься.

– Да ты вроде проснулся, – сказал Губа. – С добрым утром, еще что скажешь?

– Ну, собратья его задвинуть постараются…

– То есть у нас с ними тут задачи совпадают, – подытожил майор. – Значит…

– Значит, надо известно через кого слухи о нем погаже распустить, – удивляясь сам себе, подхватил Валентин Николаевич.

– «Известно через кого», – передразнил начальник. – Сказал бы попросту: стукачей подшевелить надо. Ну, а еще?

– Ну, – вдохновенно предложил Валентин Николаевич, – надо их творческий с Александрой Юрьевной союз изнутри подпортить.

– Браво, – сказал майор. – Ты сегодня в ударе. Прям знаток душ. Думаешь, его личная жизнь гребет сильно?

– Сильно не сильно, а неприятно узнать, например, что…

– Ой ли, – сказал майор. – По себе судишь, лейтенант. – Нет, надо…

– Надо, конечно, наоборот, – снова проявил рвение Валентин Николаевич. – Фейгеля надо раскручивать – зависть, неразделенка, так?

– А теперь объясни, – попросил майор, – зачем их вообще ссорить. Как мыслишь?