Пурпурная сеть

— Так почему же ты его не предупредила?

— Сама не знаю. Вы, наверное, думаете, что спасли нас, но мы не просили нас спасать.

— Что у тебя с глазом?

— Несчастный случай.

— У шестерых несчастный случай?

— У шестерых один и тот же несчастный случай.

Девушки, которые обслуживали зрителей, напоминали Элене сектанток. Члены секты Димаса.

— Это он вырывал вам глаза?

— Он позволил нам служить ему и больше не страдать.

Сарате, до этого молча сидевший рядом с Эленой, решил вмешаться в допрос:

— Ты знаешь, кто такой Ярум?

— Он познакомил меня с Пиной. Она привезла меня к Димасу.

— Пина и Ярум приезжали в поместье?

— Я их никогда здесь не видела. У них с Димасом дела, но они не дружат.

Элена и Сарате ходили по кругу. Едва им начинало казаться, что они продвинулись вперед, как очередной свидетель доказывал, что никакого продвижения на самом деле не было.

Буэндиа осмотрел Аурору и показал Элене крошечный осколок — похоже, от камня.

— Я достал это из раны у нее на скуле.

— Может, он попал туда, когда девочка сидела в септике?

— Нет, скорее всего, ее ударили кулаком с надетым на палец перстнем, и кусок камня откололся. Возможно, по нему мы сможем найти клиента «Сети».

— Может быть, это сам Димас?

— Нет, девушку насиловали десятки раз, но тот случай стал для нее последней каплей: видимо, ей попался какой-то особенный изувер. Поэтому она и сбежала.

— Я пробыла с ней целую ночь, но мне она ничего такого не рассказывала, — удивилась инспектор.

— Дай ей отдохнуть, и завтра, в Мадриде, она тебе все расскажет.

— Как дела у Марьяхо?

— Марьяхо в своем репертуаре: везет в ОКА целый фургон компьютеров, дисковых накопителей и даже какие-то допотопные дискеты, — засмеялся Буэндиа, слегка разрядив мрачную атмосферу.

Глава 53

Перед тем как допросить Аурору в ОКА, Элена собиралась отвезти ее к матери. Мар все еще была в больнице, в отделении интенсивной терапии, и врачи до сих пор не знали, придет ли она в себя, справится ли ее организм с передозировкой.

— Когда ты сказала, что мать меня ищет, я чуть не поверила, что она и впрямь завязала с героином…

— Еще неделю назад она выглядела очень бодрой. Ничего не принимала и удивила меня чистотой и уютом в квартире. Она рассказывала мне о тебе и об Айше, хотела изменить свою жизнь, как-то возместить тебе все то, чего недодала в детстве.

— Знаешь, сколько раз она обещала измениться, завязать с наркотой, чтобы мы могли жить вместе?

— Мне кажется, в тот раз она говорила правду.

— Она всегда говорит правду, но правда всегда оказывается враньем. А может быть, она просто не в состоянии сдержать слово. Если она и на этот раз выкарабкается, то все равно возьмется за старое.

— Она по-человечески отнеслась к Айше. Сама отвезла ее в больницу…

— И снова исчезла. Где-то шлялась, черт ее знает… Я ей не доверяю. У меня на это есть причины, уж ты не сомневайся. Стыдно так говорить, но, если она не выживет, лучше будет всем. В том числе ей самой.

Аурора говорила как взрослая. Впрочем, в свои восемнадцать девочка перенесла больше, чем многие люди за всю долгую жизнь. Элене хотелось прогуляться с ней по городу, сходить в магазин за новой одеждой или просто поесть мороженого, поболтать в каком-нибудь открытом кафе, без камер и микрофонов, дать девушке возможность снова почувствовать себя ребенком. Но это было бы безответственно. Элена допросит ее в ОКА, а если Аурора заговорит о ее сыне и коллеги догадаются, кто такой этот Каин, инспектор не станет ничего скрывать. В этом больше не было смысла.

Всех задержанных, кроме Павла и Ауроры, они оставили в Кадисе. Полиция продолжила допрашивать прислугу и охранников. Сарате и Буэндиа тоже пока не вернулись в Мадрид. Они пытались выяснить в Кото-Серрано все, что можно, о поместье Травесера.

Элена сидела рядом с Ауророй, хотя камеры и микрофоны были включены. Возможно, ее коллеги (в здании находились только Марьяхо и Ческа) вглядываются сейчас в мониторы, следя за допросом. Элена предпочитала об этом не думать.

Ей важно было расположить к себе Аурору. Вчера в поместье девушка рассказала Буэндиа, что сбежала, не выдержав очередного, особенно жестокого изнасилования. А ей, женщине, Аурора в этом не призналась. Наверное, потому, что она — мать Лукаса.

— Расскажи мне о своем детстве — все, что помнишь.

Но Аурора не хотела распространяться на эту тему. И неудивительно: подсевшие на героин родители; бедная квартира бабушки и дедушки на площади Касадор; мать, которая то появлялась, то исчезала (отец не появлялся вовсе), божилась, что завязала с наркотиками, и тут же утаскивала из дома то немногое, что имело хоть малейшую ценность.

— Потом дедушка умер, и все стало еще хуже. Он, конечно, с ней не справлялся, но, по крайней мере, пытался дать отпор.

Отец умер рано — Ауроре не было и восьми лет; сколько именно, она не помнила.

— Я не очень расстроилась, я его почти не знала. И я его боялась. Один раз он снял с меня сережки, бабушкин подарок, — наверное, чтобы купить дозу. Сама я наркотики даже не пробовала, не хочу стать такой, как они.

— Когда тебя увезли в центр для несовершеннолетних?