Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

Перкины просили сумму в 110 000 фунтов без учета запасов, уже оплаченных поставок и будущих заказов, которые в данном регионе оценивались в 35 000–50 000 фунтов за производство красного и синего оттенков ализарина, а также мова, фиолетовых цветов номер 1 и 2, мадженты и черного порошка. Ингредиенты, находящиеся в запасе, включали окись алюминия, нефтепродукты, уксусную кислоту, сырой сернокислый глинозем, анилин, бромин, каолиновую глину, метиловый спирт, уголь, марганец, едкую соду, соляную кислоту, нафту, азотную кислоту, дымящую серную кислоту, серную кислоту, сульфат поташа, кристаллы соды и хлорную известь. Эдвард Брук заинтересовался. Он считал, что дело нужно вести в тайне, чтобы интерес других компаний не поднял цену. Изначально он упомянул «о деле, которое обсуждали несколько дней назад», и предлагал встретиться в его офисе в официальной обстановке. «Мы будем готовы», – писал он.

В ноябре 1873 года состоялось несколько встреч, включая проверку бухгалтерских книг Перкина и знакомство будущих покупателей с заводом. Томас рассказал Бруку, что «Перкин и Сыновья» уже договорились продать весь искусственный ализарин, который произвели бы на следующий год (почти 400 тонн), по 2 шиллинга 3 пенса за фунт. Перкины посчитали, что цена производства ализарина 1 шиллинг 6 пенсов и, таким образом, доход на 1874 год составлял 30 000 фунтов. «Я правда думал, что его потребление вряд ли сократится, – объяснял Томас Перкин, – и что, соответственно, нужно построить новый завод, чтобы удовлетворить спрос». Он напомнил покупателям, что в тот момент синтетический ализарин больше нигде в Англии не производили, поэтому завод тщательно охранялся. Однако Томас Перкин считал Эдварда Брука достойным доверия бизнесменом, пусть и конкурентом, и «был уверен, что он не станет пользоваться преимуществом из-за увиденного, даже если сделка не состоится».

Прежде чем сделка о продаже была заключена, Перкины посчитали необходимым описать несколько проблем, характерных для производства популярных красок. У Гринфорд-грин было два больших минуса: недостаточный запас воды и полное отсутствие безопасного стока. Участок располагался под наклоном с севера на юг, и его затопляла вода из канала. Разноцветные отходы производства регулярно попадали обратно в канал, ближайший ручей и реку Брент.

Производство ализарина требовало большей тщательности и трудозатрат, чем изготовление пурпурного, фиолетового или мадженты. «Я предупредил их, что покупка технического антрацена также важна, как и производство из него ализарина. Подбор сырья также требует пристального внимания и особых навыков», – вспоминал Томас Перкин. Кроме того, производство было «очень трудоемким», и одному из химиков требовалось постоянно находиться рядом. «Мы считаем, что наш успех во многом зависел от того, что я жил рядом с заводом и мог прийти в любое время, если происходило что-то важное… Когда я был вдали от предприятия всего неделю, выручка снижалась, а в 1873 году, когда я пробыл на континенте три недели, производство резко сократилось и мы потеряли несколько тысяч фунтов».

Несмотря на все эти детали, в конце декабря 1873 года «Брук, Симпсон и Спиллер» быстро согласились на 105 000 фунтов, включая все патенты. Уильям Перкин записал, что последнюю цену обговорили за вином и печеньем и что они с братом согласились консультировать и помогать первые шесть месяцев после продажи. Первым делом новые владельцы поставили свое имя на всех бухгалтерских книгах Перкинов. Потом они наняли двух техников из фирмы «Перкин и Сыновья», мистера Брауна и мистера Стокса.

Спустя восемь месяцев работы в Гринфорд-грин были почти полностью приостановлены, клиенты потеряны, а все производство красителей испорчено плохим управлением и упрямством. Ущерб был указан в судебном иске против «Брука, Симпсона и Спиллера» в сентябре 1874 года. Новые владельцы заявляли, что это не их вина, а вместо этого обвиняли Уильяма и Томаса Перкинов в обмане, граничащем с мошенничеством.

Новые владельцы утверждали, что их обманули по поводу настоящей стоимости бизнеса и его доходов. Они сказали, что система хранения учетных книг была неправильной и что им не показали полные отчеты, когда их просили об этом. Представители компании заявляли, будто Томас Перкин уверял их, что они окупят все инвестиции через два-три года, но теперь это казалось невозможным. «Сейчас, когда мы сами видим факты и цифры, – писал Эдвард Брук адвокату Томаса Перкина, – вызывает беспокойство, что нас ужасно, но, конечно же, не специально обманули ваши клиенты насчет цены производимого продукта».