Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Русская семейная и сексуальная культура. Книга 1

Старшина (опять-таки благодаря своим глотам) сидит крепко и по истечении трехлетнего срока вновь избирается на свою должность. По новом избрании он обыкновенно карает тех крестьян, которые подавали голос против него, притесняя их при сборе податей и т. п. Подати, которые начинают обыкновенно взыскивать в сентябре, относятся к январю этого же года, а потому волостной старшина может легко притеснить мужика, потребовав с него недоимку месяцем или двумя раньше общего «выколачивания». Надо заметить, что при обыденных крестьянских делах редко соблюдается формальность счета голосов. Потолкуют, переговорят, согласятся: «Все согласны»; каких-нибудь два-три голоса против уже не имеют значения. Но в таких делах, как промен мирской земли купцу или в чем-нибудь другом подобном, старшина¹⁶⁴⁴ считает голоса, чтобы не быть уличенным. Считает, тем более что такие дела решаются вовсе не значительным большинством голосов, а лишь перевесом 2 — 5, 7 голосов. Не одни старшины берут взятки. Берут их и другие начальники. За таким примером недалеко ходить... Из всего этого ясен взгляд «Иванов»... на своих начальников, придавленных, находящихся под гнетом такой «силы». Собственно, ведь это заколдованный круг, из которого нет никакого исхода. Кто при таких условиях может подняться выше общего уровня и подать собой пример другим? (Старшина нередко бывает председателем волостного суда¹⁶⁴⁵.)

По моему наблюдению, в силу ли привычки или известной наследственности — не берусь решать — крестьяне любят землю. По крайней мере, большинство из них (даже из поживших в городах) никому так не «завиствует», как владельцам земли... Народ все-таки считает «капитал» чем-то более шатким, чем земля, чем-то, что может скорее, чем земля, выскользнуть из рук, хотя бы благодаря соблазнам, которым он подвергает. Кстати, крестьяне известного возраста считают «господ» «слабыми» (сладкоежками), разоряющимися благодаря своему 6е-лоручеству. Выработается ли такой же взгляд на господ у теперешней крестьянской молодежи, не знаю. По-моему, эта молодежь (я разумею 18 — 20-летних «малых») покамест еще ужасно неопределенна по части «взглядов». Многие отвергли старые устои, а новых еще не нашли себе. Положим, она живет еще за отцовскими спинами. К строгости, даже к ручной расправе какого-нибудь старшины (особенно если эта строгость постоянна) крестьянин имеет своего рода уважение: «У нас старшина во какой лютый — так тебя и встречает: “Тебе чаво, поганец?” Пра<во> слово. Кажинного так». К непоследовательному гневу мужик относится без уважения. У нас есть земский начальник, в сущности, «добрый малый», у которого припадки гнева сменяются полной слабостью. Под пьяную руку он чинит изредка и ручную расправу, но к нему крестьяне имеют очень мало уважения — подсмеиваются над ним.

«Побирушки» (нищие)

Побирушки — это обыкновенно старики или дети, реже женщины, молодые или среднего возраста; дети и члены какой-ни-будь крестьянской семьи, которые идут «по кусочки», когда недостанет своего хлеба дома и негде его добыть. Когда какой-ни-будь семье в первый раз приходится посылать своих членов «по кусочки», то это обыкновенно сопровождается слезами и причитаниями. Побираются дети, начиная даже с 6-ти лет. Другой тип побирушек — побирушки постоянные: это какие-нибудь бессемейные и бездомные старики и старухи, увечные (по-нашему — «улогие»), дурачки, идиоты, слепые; такие убогие бывают иногда из не совсем бедных семейств, которые тем не менее стараются извлечь выгоду из своих неспособных к работе членов. Бездомные бобыли или бобылки-побирушки обыкновенно пристраиваются в какую-нибудь небогатую семью, которой они за кров взамен отдают излишек своих кусочков. Я знала одного «дурачка» лет 40-ка, здоровенного, чуть не в сажень ростом, который благодаря своему юродству очень успешно побирался — «был добычлив». Жил он в одной бедной семье, состоящей из мужа, жены и двух уже порядочных детей. Этот юродивый «Ку-полай» (его прозвище) был в очень близких отношениях со своей домохозяйкой. Семья им дорожила как доходной статьей, но когда он умер, то все-таки не схоронила его, а где-то верст за 5 обрела его дальнего родственника и заставила того схоронить юродивого. Весьма донжуанскими наклонностями отличаются, по рассказам крестьян, слепые, ходящие с вожаками-мальчиками по деревням, распевающие духовные стихи и ночующие, где их приютят. Вот какие элементы входят в кровь некоторых «Иванов»: не то «Иван» сын юродивого, не то пьяницы, прикидывающегося юродивым, не то слепого, не то цыгана. Не так еще давно (лет 5 тому назад) цыганские таборы в наших местах зимовали обыкновенно в какой-нибудь деревне — прямо в крестьянских семьях. Теперь это уже запрещено. Бабы очень любят этих цыган...

Поджоги