Читаем Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Русская семейная и сексуальная культура. Книга 1 полностью

Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Русская семейная и сексуальная культура. Книга 1

К тому же никак нельзя сказать, чтобы все кровосмесительные сказания русского народа были отмечены более мягким характером в действии и более твердою моралью в последствиях, чем соответственные западные образцы. На пороге смены эндогамических союзов чужеродными жена-сестра и жена-чужачка встретились отнюдь не дружелюбно. Далеко не все сестры были так целомудренны, как сестра Данилы-Говорилы, и многие из них сдавали свое вековое место не без боя, с большою драмою, в которой погибали то разлучница-жена, то неверный брат-муж или любовник, то сестра, ревнующая или ревнуемая.

Популярна песня о сестре, погубительнице родного брата. Так как в многочисленных вариантах ее преступницею является то сестра, то любовница, трудно сомневаться, что разница тут только хронологическая, и было время, когда та и другая сливались в одном лице. Иногда, чаще, брат гибнет от яда и колдовства сестры. Иногда перед смертью он успевает наказать злодейку и сжечь ее на костре. Иногда преступление выставляется результатом несчастной ошибки:

Хотела извести своего недруга;

Невзначае извела своего друга милого,

Она по роду братца родимого,

И расплачется девица над молодцем,

Она плачет, девица, убиваючи,

Она жалобно, девица, причитаючи:

«Занапрасно головушка погибнула».

Мстительная любовница зарезала неверного любовника и самым каннибальским способом распорядилась с его трупом:

«Я из рук твоих, ног короватку смощу,

Я из крови твоей пиво пьяно наварю,

Из буйной головы ендову сточу,

Я из тела твоего свечей насучу,

А после-то того я гостей назову,

Я гостей назову и сестричку твою;

Посажу же я гостей на кроватушку,

Загадаю что им загадочку,

Я загадочку неотгадливую;

Ну, да что ж таково: я на милом сижу,

Я на милом сижу, об милом говорю,

Из милого я пью, милым потчую,

А и мил предо мною освечою горит?»

Все девушки призадумались;

Одна девушка (сестра) догадалася,

Из беседы вон подымалася.

«Ах, милый ты мой братец, я тебе говаривала:

Не ходи же ты поздно вечером.

Потерял ты свою голову

Не на Волге-реке, не на царской службе —

Потерял ты свою головушку У красной девушки на кроватушке!»

Ах, злодеюшка моя, Погубила ты меня,

И себя, и меня Через братца моего!»

Свирепую борьбу ревнивой жены с любимою мужем сестрою эпос знает во всех отраслях славянской расы и посвящает ей особое внимание. Кому не известна удивительная поэма А. С. Пушкина «Сестра и братья» в «Песнях западных славян»? Ужасы этой поэмы отражают в себе сказки сербские, болгарские и русские — о Косоручке. Последняя хоть милостивее других, потому что оклеветанная невесткою сестра в ней не погибает, а только теряет руки. «Жил-был царь, у него были сын и дочь. Царь помер и остались одни братец с сестрицей. “Сестрица! — говорит он, — отдадим тебя замуж”. — “Нет, братец, лучше тебя наперед женим”. Вот он и женился, а сестрицу все не забывает, и при жене любит и почитает ее по-старому; в ином деле жены не послушает, а что скажет сестрица, то и сделает. Братниной жене стало то завистно». Она взводит на золовку злые клеветы: будто та убила любимого коня братнего, потом сокола. Брат принял эти потери равнодушно: «Пусть волкам будет мясо!.. Сова его заклюй!..» Тогда «жена взяла свое дитя, изрубила на мелкие части, сидит и разливается горючими слезами. Приехал муж и спрашивает: «Чего ты плачешь?» — «Как же мне не плакать? Твоя сестра-злодейка изрубила нашего детеныша». Брат отвез сестру в лес и «отрубил ей руки по самые локотки и уехал домой, а сестрица пошла скитаться по лесу: где день, где ночь».

Четвертый мотив, обратный: невестка погибает от золовки — развит в замечательной саратовской песне о женоубийстве, совершенном мужем по имени Федор при участии всей его крестьянской семьи и, по-видимому, по ее приговору. Молодуха пришлась не ко двору. Решили, что надо ее, эту чужеродку, спровадить на тот свет, а Федор вместо нелюбимой и неугодной роду жены пусть возьмет новую, молодую и роду угодную, из своей деревни, из сестриных приятельниц.

У сестрицы три подружки:

Дарюшка да Марюшка,

Да Бессоновска Танюшка.

(Ср. песни о любовнике, пришедшем просить у любовницы разрешения жениться.) Девушка отвечает:

«Ты женись-ко, женись, дурак бессовестный,

Ты возьми-ко, возьми, ково я велю,

Ково я велю, ково я люблю;

Ты возьми-тко мою подруженьку, сестру названную!»⁴⁹³

Сестрица, которую песня в разных записях зовет то Аганей, то Любовью, коноводит преступлением.

У ворот Любовь стояла,

С Федей речи Любовь говорила:

«Чем нам Марфу твою уморити?