Читаем Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка полностью

Религиозное сознание Пушкина часто подвергается самому беспощадному анализу и критике, исходя из созданных им в раннем периоде своего развития целого ряда стихотворений и поэм явно антирелигиозного толка. Это и «Гаврилииада», и «Монах», и «Тень Баркова» и ряд других. Это тексты, принадлежащие поэту, и отказать ему в авторстве не удастся, не взирая на целый ряд попыток исследователей прийти к какому-то половинчатому решению.

Да дело и не в этом, насколько мы можем авторизовать эти тексты Пушкина, вопрос в другом, насколько они, данные произведения, выражают истинное миросозерцание поэта и представляют собой отражение «афеизма» эпохи Вольтера и Руссо в его творчестве.

Пушкин не Серафим Саровский и думать о том, что к нему применимы какие-то очевидные вопросы богословия православного толка, — это тупиковый путь, и мы ничего на нем не обнаружим. Очевидно, что вопросы религиозной жизни были крайне актуализированы в творчестве ведущих русских писателей XIX века. Это и Гоголь, и Достоевский, наконец, и Лев Толстой, который несмотря на отлучение от церкви, был человеком христианского мировоззрения и исповедовал нравственные принципы Евангелия без всякой двусмысленности. Его резкая критика внешней стороны русской церкви была связана во многом с теми его взглядами и внутренним убеждением, что формальная часть религиозной жизни является менее важной по сравнению с человеком и его верой в безусловные христианские ценности.

По нашему мнению Пушкин полностью находится в пределах общенационального архетипа верования, который, как ни странно, но допускает заметное отклонение от правил и норм религиозного типа жизни, признаваемого официальной церковью[7]. Мы не останавливаемся на этом вопросе специально, хотя очевидно, что народное мировоззрение по сравнению с индивидуализированным сознанием обладает более обширными возможностями репрезентирования отношения к действительности. Об этом хорошо писал Бахтин в труде о Рабле.

Но рано или поздно такого рода парадигма выстраивания отношений с жизнью (игнорирование ключевых элементов системы верования) приводит к отказу от символа веры и принятию новой ценностной шкалы, где наличие религиозного компонента будет всего лишь обременительной добавкой, никак не влияющей на суть мировоззрения.

Поэтому широкое в миросозерцательном смысле народное отношение к религиозным символам показывает не отсутствие религиозности как таковой, а ее проверку самым радикальным образом — в виде покушения на святыни. «Порублю я икону и если Бог есть, то тогда он меня покарает, а если не покарает, стало быть, его нет», — так может выглядеть формула самооправдания людского поведения в случае совершения греховных поступков, которые в таком изобилии мы наблюдаем в первые годы советской власти при разгуле так называемой антирелигиозной пропаганды. И списать эти «богоборческие» и мерзкие процессы разрушения святынь и их уничтожение на воздействие, оказанное на исполнителей исключительно «приезжими», «людьми со стороны», было бы несправедливо, так как слишком многочисленны примеры самого одиозного отношения к символам веры и материальному их воплощению (иконам, храмам, мощам святых, наконец, к самим священникам).

Но в глубине своей, христианской по происхождению, души, которая имеет протяженность не много и не мало, а где-то около тысячи лет, охальник и иконогубитель в его русском обличье з н а л, что это ничего не доказывает и ничего не решает в его личных отношениях с Богом.

Глумление над святынями, разрушение храмов, отрицание символов веры — все это приобретает тот самый богоборческий характер, который в основе, так или иначе, рано или поздно, но предполагает раскаяние и покаяние и возвращение заблудившегося человека в лоно церкви (по крайней мере в лоно христианских нравственных ценностей).

С. Аверинцев точно описал эту ситуацию (может быть, и трагикомическую во всемирно-историческом смысле): «На проповедь веры всегда можно было возразить „критическим“ вопросом: „а что такое `веровать`?“ В прежние, невинные времена этот вопрос предполагал ответ, позитивный или негативный ответ, но ответ. Тот, кто выбирал негативный ответ, скажем: „веровать — значит быть обманутым“ — был всего-навсего атеистом, т. е. человеком, который не верил в Бога, но верил в ответы. Он твердо верил, что его негация действительно отвечает на вопрос, т. е. преодолевает и снимает его… Только одна греческая буква — альфа — создает различие между „атеизмом“ и „теизмом“. Предложения: „Бог существует“ и „Бог не существует“ имеют в основе ту же грамматику» [1, 828]. Таким образом «суть веры» зависит всего лишь от самой малости (от одной буквы), но не снимает вопроса о в е р е как таковой. Человек, не верящий в Бога, по его декларации, как ни парадоксально, но остается в е р у ю щ и м. Только символом веры у него становится пустота. И на первом месте борьбы этих двух форм веры выступает с л о в о.

Перейти на страницу:

Похожие книги

60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
16 эссе об истории искусства
16 эссе об истории искусства

Эта книга – введение в историческое исследование искусства. Она построена по крупным проблематизированным темам, а не по традиционным хронологическому и географическому принципам. Все темы связаны с развитием искусства на разных этапах истории человечества и на разных континентах. В книге представлены различные ракурсы, под которыми можно и нужно рассматривать, описывать и анализировать конкретные предметы искусства и культуры, показано, какие вопросы задавать, где и как искать ответы. Исследуемые темы проиллюстрированы многочисленными произведениями искусства Востока и Запада, от древности до наших дней. Это картины, гравюры, скульптуры, архитектурные сооружения знаменитых мастеров – Леонардо, Рубенса, Борромини, Ван Гога, Родена, Пикассо, Поллока, Габо. Но рассматриваются и памятники мало изученные и не знакомые широкому читателю. Все они анализируются с применением современных методов наук об искусстве и культуре.Издание адресовано исследователям всех гуманитарных специальностей и обучающимся по этим направлениям; оно будет интересно и широкому кругу читателей.В формате PDF A4 сохранён издательский макет.

Олег Сергеевич Воскобойников

Культурология
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура