Пушкин и декабристы

Ассоциативность этого отрывка, неожиданная, не существовавшая ранее связь с нахлынувшими политическими событиями, конечно, не укрылись от Пушкина, и, может быть, явились стимулом к «автономии» текста. Пушкина и раньше изумляло, восхищало быстрое осуществление некоторых пророчеств, провозглашенных в элегии. Очевидно, сопоставляя предсказание неизбежного возмездия тиранам и внезапную смерть Александра I, поэт 4-6 декабря 1825 года радостно пишет Плетневу: «Душа! я пророк, ей-богу пророк! Я Андрея Шенье велю напечатать церковными буквами во имя отца и сына etc» (XIII, 249).

Что же касается сорока четырех строк, то все звучание их не в узком, буквальном, но в самом широком, духовном смысле соответствовало настроениям, мыслям, событиям в первые месяцы после 14 декабря.

332

Речь идет, понятно, не о гимне павшим декабристам - содержание отрывка достаточно сложно, и в нем описываются события, внешне полярные тому, что произошло в 1825-1826 годах. В Париже «свергнули царей», в Петербурге - «цари» взяли верх. Однако внутренняя, глубинная связь сорока четырех строп с тем, что произошло только что в России, несомненно, имеется: гимн свободе, картина террора, вера в грядущее возвращение вольности: «Так буря мрачная минет». Прямолинейная аналогия, пришедшая в голову не слишком искушенному читателю и побудившая его озаглавить отрывок «На 14 декабря», была принята и «признана» карающей властью, которая отнюдь не нашла явного противоречия между произвольным заглавием и пушкинским текстом. Даже не имея уже сомнений, что Пушкин сочинил элегию за несколько месяцев до восстания, - сенат все равно квалифицировал ее как «сочинение соблазнительное и служившее к распространению в неблагонадежных людях того пагубного духа, который правительство обнаружило во всем его пространстве» ¹.

Все это свидетельствует о существовании объективной социальной ситуации для восприятия сорока четырех строк

как самостоятельного целого. То, что заметили разные читатели 1826 года, по всей вероятности, заметил довольно рано сам автор.

Прибавив к этому прежние соображения - о невозможности отдельной жизни такого отрывка до выхода в свет «Стихотворений Александра Пушкина», о времени и месте первого появления фрагмента (Новгород, февраль 1826 года), - заключаем, что сорок четыре строки, вероятно, были выделены Пушкиным как отдельное стихотворение в первые месяцы 1826 года.

В следующей главе этот период пушкинской биографии будет рассмотрен подробнее; необходимая в последекабрьские месяцы осторожность, сдержанность соединялась с волнением, скорбью, сочувствием попавшим в беду друзьям. Вполне возможно, что сорок четыре строки «Приветствую тебя, мое светило…» предназначались для чтения в самом узком, своем кругу. Привлеченный в 1827 году к следствию, Пушкин подчеркивал, что из полного текста

¹ П. Б. Щеголев. А. С. Пушкин - в политическом процессе 1826-1828 гг. - Сб.: «Пушкин и его современники», вып. 11. СПб., 1909, с. 45.

333

элегии не делал тайны, но в ответ на предложение назвать имена первых читателей отвечал точно, как А. И. Алексеев: «Не помню, кому мог я передать мою элегию».

Отсюда видно, что поэт допускал многознание следователей и старался избежать ловушки. А ведь число лиц, которым во второй половине 1825 года и начале 1826-го в Михайловском могла быть показана элегия, - наперечет! А. Н. Вульф, конечно, в этот круг входила, списать же стихи могла в связи с отъездом из Тригорского - сначала в Тверской край, а затем в столицы. Это произошло в конце февраля 1826 года. Сохранились ее влюбленные, ревнивые письма к Пушкину за период с начала марта по сентябрь 1826 года: из Малинников - конец февраля - 8 марта (XIII, 267), вторая половина марта (XIII, 270), 20 апреля (XIII, 273-274), 2 июня (XIII, 280-281), 11 и 16 сентября из Петербурга (XIII, 294-295, 296-297). Важно отметить, что письма из Малинников написаны точно на такой бумаге, как и скопированный А. Н. Вульф отрывок из «Андрея Шенье», последние же письма, из Петербурга, - на другой бумаге ¹

.

Пушкин, разрешив Анне Вульф снять копию, мог недооценивать общественную опасность возникавшей ситуации: действительно, образовывалась связь сорока четырех строк с последними событиями - «На 14 декабря», и Пушкин мог это в своем кругу сказать, и отсюда начинается сначала устная, а потом закрепленная чужой рукой версия, распространения которой поэт вряд ли желал…

Впрочем, формальных «российских» признаков в стихотворении нет; поэт всегда может сослаться (как он и сделает позже) на то, что речь идет о событиях во Франции, что автор выступает против «якобинского террора» и т. п.

Что же произошло дальше?

А. Н. Вульф во время путешествия из Тригорского в Малинники, возможно, поделилась кое с кем своим списком.

Гипотеза о некоторой взаимозависимости двух известных нам списков сорокачетырехстрочного отрывка из «Андрея Шенье», о возможных контактах А. Н. Вульф и А. И. Алексеева опирается на отмеченную уже близость «обстоятельств места».