Пушкин и декабристы

Где же источник подобных впечатлений Муравьева и Бестужева? Это ведь были рыцарские натуры, не склонные к суете и клевете. И если юный Бестужев-Рюмин - человек пылкий, порой экзальтированный, то его старший друг обладал высочайшей внутренней выдержкой, по мнению многих друзей - «древний римлянин».

Они не могли просто так сочинить, сплести ужасную версию; и в то же время должны были сами пользоваться чьей-то злонамеренной информацией: Горбачевский ведь с Пушкиным не был знаком. Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин встречались с поэтом, но очень давно, в Петербурге, эпизодически. На юге их маршруты не совпадают: в Одессу и Кишинев из Василькова почти не ездили; Пушкин не бывал в Киеве после ноября 1822 года, в Каменке появляется в 1820-м и 1822-м, а Муравьев и Бестужев гостят там осенью 1823 года и позже…

Васильковская управа более всего удалена от пушкинских Кишинева и Одессы - но отчего-то именно здесь о поэте отзываются недоброжелательно!

Чем ближе к его местам, тем больше у него друзей-декабристов: в Тульчине, Кишиневе, Одессе много доброжелателей, приятелей. Поэт встречается и долго беседует с Пестелем, предупреждает об опасности декабриста Владимира Раевского; Сергей Волконский размышляет о приеме его в тайный союз и не решается, так как «Пушкину ‹…› могла угрожать плаха»; ¹ по свидетельству сына

¹ ЛН, т. 58, с. 163.

153

декабриста, в их семье поэт всегда считался близким человеком. Прибавим, что и северяне (Пущин, Рылеев, А. Бестужев) при всех разногласиях с Пушкиным - всегда видят в нем своего.

Доброжелательство Пестеля, Волконского и других членов тайного общества, как мы видели, считалось аргументом, опровергающим Горбачевского. Меж тем пора ясно сказать, что дело не в «опровержениях». Мы и без них уверены во вздорности тех несправедливых обвинений.

Дело не в «опровержении» слухов, а в том, чтобы понять, откуда слухи? Как объяснить отмеченное странное отношение к личности поэта со стороны Муравьева-Апостола и Бестужева-Рюмина?

Зная образ мышления этих людей, их стремление возвыситься духом над миром обывательской повседневности, уверенно утверждаем: кто-то дает им порочащую поэта информацию: лицо или лица, к которым они относятся с доверием.

Клевета.

Можно, правда, возразить, что в декабристских кругах не раз говорилось об опасности приема Пушкина в Общество - что он «легкомысленен», чересчур общителен, к тому же находится под наблюдением властей…

Так, да не так! Несколько известных высказываний подобного рода - свидетельства дружеские, благорасположенные, аттестующие поэта как своего, но особенного.

Вот известные строки Пущина:

«Я страдал за него, и подчас мне опять казалось, что, может быть, Тайное общество сокровенным своим клеймом поможет ему повнимательней и построже взглянуть на самого себя, сделать некоторые изменения в ненормальном своем быту. Я знал, что он иногда скорбел о своих промахах, обличал их в близких наших откровенных беседах, но, видно, не пришла еще пора кипучей его природе угомониться. Как ни вертел я все это в уме и сердце, кончил тем, что сознал себя не в праве действовать по личному шаткому воззрению, без полного убеждения в деле, ответственном пред целию самого союза» ¹.

А вот отзыв И. Д. Якушкина:

«Вообще Пушкин был отголосок своего поколения со всеми его недостатками и со всеми добродетелями. И вот,

¹ Пущин, с. 73.

154

может быть, почему он был поэт истинно народный, каких не бывало прежде в России» ¹.

Разумеется, это совсем иные тексты, принципиально иное отношение, чем в письме Горбачевского, где говорится, что Пушкин «по своему характеру и малодушию, по своей развратной жизни сделает донос тотчас правительству…» Как видим - абсурдный, злой упрек является переходом в другое качество обычных, расхожих, но дружеских разговоров о «пушкинском легкомыслии», которые вообще велись…