Пушкин, потомок Рюрика

Здесь в 1968 году появился на свет ее сын Стефано (или Степан, как его обычно зовут дома), годом позже — дочь Катя.

Необычное совпадение: родословие Александра Тури, мужа Анны, восходит к знаменитому итальянскому поэту Возрождения Торквато Тассо.

Кто знает край, где небо блещет
Неизъяснимой синевой,
Где море теплою волной
Вокруг развалин тихо плещет;
Где вечный лавр и кипарис
На воле гордо разрослись;
Где пел Торквато величавый…

Так уж случилось, что и Стефано, и Катю судьба одарила генами двух великих поэтов.

Стефано Тури — политолог, выпускник факультета международных отношений Флорентийского университета. Катя училась на театральных курсах в родном городе, а стажировку проходила в Москве, в ГИТИСе. Мечтала создать во Флоренции русский театр. Но это — в будущем. А пока Катю ждали заботы иного рода — в сентябре у нее должен был родиться первенец. Потомок поэта в седьмом поколении с итальянской фамилией…

Анна — синхронная переводчица, в совершенстве владеет несколькими языками: французским, английским, итальянским и, конечно же, русским. На нехватку работы жаловаться не приходится — во Флоренции всевозможные симпозиумы и конгрессы — не редкость.

Человек она общительный, и друзей у нее немало. Одна из подруг Анны приходится далекой прапрапра… внучкой Данте Алигьери. Вот так, через столетия, земная дружба связала потомков двух величайших поэтов мира.

Прежде отец любил гостить у нее, радовался, что его «маленькие итальянцы», внуки, говорят по-русски. И, пожалуй, Флоренцию Георгий Михайлович знал и любил не меньше, чем свой, ставший родным, Париж.

Иногда Анне кажется, что в праздной толчее на мосту Понте Веккио, излюбленном месте прогулок отца, вот-вот мелькнет его родное лицо…

Под сенью пушкинского древа

Незримые нити связывают Флоренцию, подобную вневременному перекрестку человеческих судеб, с Бобруйском и Парижем, Одессой и Москвой, Санкт-Петербургом и Михайловским.

Одна из ветвей пушкинского древа протянулась в этот прекрасный город, укоренилась и дала там свои плоды. Недаром в переводе с итальянского «Флоренция» значит «цветущая».

В романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» есть такие строки: «…Вопросы крови — самые сложные вопросы в мире!.. Есть вещи, в которых совершенно недействительны ни сословные перегородки, ни даже границы между государствами». Что ж, размышления писателя подтверждаются жизнью самой Анны Тури и судьбами ее детей, всей многовековой историей ее рода.

Родословие поэта словно дало нам счастливый случай выверить эту истину, еще не вполне осознанную и не возведенную в ранг закона, позволив мысленно прикоснуться к пушкинскому древу.

Уже не вызывает сомнений, что деревья обладают таинственной силой передавать человеку положительный биоэнергетический заряд, излечивать от многих недугов. И всего-то для этого нужно — прижаться к древесному стволу, и он, как магнит, притянет на себя человеческую усталость и боль. Быть может, прикосновение к родовому пушкинскому древу, а значит, и к истории России, поможет многим обрести душевный покой, уверенность в ее великой будущности.

«В кипящий ли Париж»

…Желал бы я провести сие время в Париже, что, может быть, впоследствии мне уже не удастся.

А. С. Пушкин — графу А. Х. Бенкендорфу

Пушкинский день

Так уж случилось, что 6 июня 1999 года, в долгожданный день пушкинского двухсотлетия, что так пышно отмечался в России, я оказалась в Париже. Как будто сам Александр Сергеевич предрек:

…И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже…

Вот уж поистине и «силою вещей», и силой необычных обстоятельств. Дело в том, что я рискнула послать полное пушкинское родословие президенту Франции Жаку Шираку, памятуя, что он некогда переводил «Евгения Онегина» на французский. Каково же было мое изумление, когда вскоре в своем почтовом ящике я обнаружила письмо от самого Ширака со словами благодарности и добрыми пожеланиями!

Неожиданно для себя я получила приглашение Российского культурного центра в Париже участвовать в юбилейной пушкинской выставке. Сам же русский Центр связан общими программами с Ассоциацией «Новый мост», возглавляет которую… мадам Бернадет Ширак, супруга французского президента. Круг таинственным образом сомкнулся — и я … очутилась в Париже.

И, наверное, не менее удивительным было то, что утром того памятного дня я дозвонилась до Надежды Георгиевны Бэр, далекой наследнице поэта.