Пушкин – Тайная любовь

Быть может, от Екатеринина дядюшки-Бакунина в романе – также и начатки онегинского либерализма. Как мы помним, пушкинский герой

IV

Один среди своих владений,
Чтоб только время проводить,
Сперва задумал наш Евгений
Порядок новый учредить.
В своей глуши мудрец пустынный,
Ярем бы барщины старинной
Оброком легким заменил;
И раб судьбу благословил… (VI, 32)

Реальный Бакунин, переживший в Париже еще в юности, во время своей дипломатической службы, Великую французскую революцию 1789 года, собственными глазами видел и взятие Бастилии, и якобинский террор. Возвратился в Россию он глубоким консерватором и противником любых социальных потрясений, при которых, как писал, всегда бывают «кровавые неудобства перехода верховной власти в руки людей, не обладающих другими качествами, кроме свободомыслия». По словам хорошо его знавших друзей, Александр Михайлович считал, что «посильное поддержание власти и существующих законов есть путь всякого честного и просвещенного человека, а всенародное участие в управлении страной есть мечта, навеянная нам микроскопическими республиками Древней Греции».

Интересно, однако, что в то же время на досуге после своих хозяйственных забот все тот же Бакунин написал и философский трактат, в предисловии к которому на основании анализа отечественной истории доказывал, что времена славы и могущества России всегда были связаны с вольным положением ее народа. А «рабство» ее крестьян, которое многим его современникам казалось естественным и традиционным, является следствием не обузданного законом корыстолюбия вельмож.

Пытаясь воплотить свои писания в жизнь, прямухинский барин Бакунин в ходе реформирования своего хозяйства намеревался если не облегчить, то хотя бы упорядочить крестьянский труд, для чего работы по своей усадьбе даже начал переводить на договорную основу. Однако вскоре эти попытки ввиду их неэффективности им были заброшены, да и вообще большинство задуманных им реформ ввиду финансовых проблем осталось на бумаге. И все же соседи-помещики считали Александра Михайловича бесспорно умной головой. Они ряд лет «противу воли» избирали его своим новоторжским уездным, а с 1806 года вместе с помещиками соседних уездов – и тверским губернским предводителем дворянства.

Глава 9. «Я долго был пленен одною»

Намекая на саму Екатерину Бакунину и наделяя чертами родного ей человека главного героя своего романа, Пушкин вводит ее и нас в понимание того, что пишет в первую очередь для нее. Но «склеивать», как он всегда это делает, образ своей главной героини из черт разных нравящихся ему женщин начинает все же не с Екатерины – это было бы уж слишком явно. Вы не согласны? Подсказываете мне, что в Эпилоге романа вполне определенно говорится только об одной женщине:

…А ТА

, с КОТОРОЙ образованТатьяны милый идеал…. (VI, 190)

Ну, нельзя же так буквально, так безотчетно доверяться «сатирически веселящемуся» в этом своем произведении поэту! «…Не надобно все высказывать – это есть тайна занимательности», – поучал тот Петра Вяземского в письме от 6 февраля 1823 года, незадолго до начала своей работы над «Евгением Онегиным». (XIII, 58) А если по нашему теперешнему конкретному поводу заглянуть в онегинские черновики, то обнаружится, что спервоначалу там стояло «незанимательное» и честное: «А ТЕ, с КОТОРЫХ…» (VI, 636)

И кто же они, эти пушкинские ТЕ? Будем разбираться. Тем более что их не много – по сути, три.

Первая, как явная привязка для Екатерины Бакуниной, – родная младшая на десять лет сестра ее любимого двоюродного дяди Александра Михайловича, носящая достаточно редкое для дворянки имя Татьяна Михайловна Полторацкая, в девичестве, естественно, Бакунина. Замужем любимая тетя Екатерины Бакуниной за родным братом уже упомянутой Елизаветы Марковны Олениной Александром Марковичем. В клане Бакуниных-Полторацких Татьяна Михайловна – личность видная и, как покажет наш дальнейший рассказ, весьма авторитетная и благодетельная.

Второй «слой» имени Татьяна – тайный, намекающий на суть личной вины автора романа перед двумя его девушками-жертвами – Екатериной Бакуниной и Жозефиной Вельо. У одной невзначай похитил девичью честь, у другой – самое жизнь. В чем и обличает себя в выборе имени для своей героини фонетически: ТАТЬ-Я-[на]. По В.И.Далю, старинное русское слово «ТАТЬ» обобщает понятия очень конкретные: «вор», «похититель», «плут», «мошенник». А что? По сути, своими не до конца обдуманными действиями и стихами, пусть и не по злому умыслу, но все же, как ни крути, а попытался в отношениях с двумя своими первыми любовями сплутовать, «прогнуть» под себя упрямую, активно сопротивляющуюся его усилиям материю жизни.