Пуская мыльные пузыри

«Добрая чета» – очаровательный семейный ресторанчик – находился всего в пяти километрах от Любочкиного дома. Погода была на удивление хорошая. Гут! Небо серело, но не внушало тоску и беспокойство. Ни ветра, ни дождя. Природа сжалилась над Любочкой, ее платьем, незадавшимися макияжем и прической.

Ресторанчик был маленьким, но уютным, теплым. По всему залу, неровным полукругом, натыканы круглые деревянные столики с бежевыми скатертями. В дальнем углу на невысокой эстрадке расположился музыкальный ансамбль: седеющий контрабас, рослый аккордеон в черном котелке и беременная скрипка.

После первого блюда и третьего бокала вина Лев Георгиевич пригласил Любочку на танец.

Танцевать он не любил, но делал это отменно. Отец всегда говорил, что достойный мужчина должен быть образованным и развитым во всем. Льву Георгиевичу танцы дались быстрее, чем его брату. Он никогда не отвлекался на партнершу, на ее слова, трепетные вздохи и влажные руки. Он знал движения более тридцати танцев и умел, повторяя за другими парами, учиться на ходу. Он двигался уверенно, вымеряя каждый шаг, каждый поворот головы. Со стороны он выглядел профессиональным танцором.

О Любочке такого сказать нельзя было. Неуклюжесть ее не покидала. С каждым движением она чувствовала, как бока и ноги тряслись под черным платьем.

– Вы представляете, как комично мы смотримся? – спросила она, хихикая.

– Почему?

– Вы такой высокий и мускулистый, а я маленькая и… антоним слова «мускулистый».

– Возможно, – согласился он и улыбнулся, оголяя идеально ровные зубы. Улыбнулся широко, неестественно. Он редко улыбался.

Окружающие смотрели на Льва и Любу, но не с насмешкой, а умилением. Их вид вызывал теплое чувство, даже уверенность в том, что все будет хорошо, что любовь существует.

Они танцевали около двадцати минут, пока Любочкины уставшие ножки не попросились назад, к столику.

Все было чудесно. Они говорили – говорила Любочка, Лев Георгиевич слушал и кивал. Горели свечи. За ужином Любочка посадила на скатерть всего два пятнышка и смогла скрыть их. Все было чудесно!

– Я хочу предложить вам вступить в отношения, – сказал в ходе беседы, монотонно, не повышая голос, Лев Георгиевич.

Долгожданные слова наконец-то прозвучали не во сне и не в фантазии. Любочка растерялась, задыхаясь собственным счастьем.

– Неужели! – вырвалось у нее. Сердце бешено колотилось. – Так сразу… Прошли всего сутки с тех пор, как вы были с Ритой…

– Не понимаю, причем здесь Рита. – Его красивый лоб сморщился. – Вы увлечены мной. Я – вами. Почему вы отказываетесь?

– Я не отказываюсь! – вскрикнула Люба. Парочки с соседних столиков недоуменно посмотрели в их сторону. Опомнившись, Любочка раскраснелась, пригладила волосы и продолжила тише, но сохраняя прежний пыл: – Этого предложения я ждала несколько лет, Лев Георгиевич. И я ни в коем случае не отказываюсь. Но!.. Разве вам не жаль Риту? Она любила вас – по-своему, но любила. И она моя подруга. Может, нам стоит немного подождать?..

«Зачем, ЗАЧЕМ ты это говоришь, дура?! – гремел Голос в голове. – Столько лет ждала – что тебе мешает? Рита? Эта самодовольная кокетка уже завтра найдет себе кого-то другого! А для тебя он – последний шанс!! ПОСЛЕДНИЙ!!»

Перед глазами стояла Рита. Вернее, ее додуманный образ. В ушах звучал ее голос. Она позвонила вчера ночью. Вся в слезах. Сказала: «тигреночек» бросил ее. Бросил холодно, жестоко. Так, как мог сделать только он.

Любочка не знала, чего больше боялась: спугнуть свое счастье или поступить плохо, уведя у подруги ее любовника. Она чувствовала вину, хотя и не отрицала жестокого торжества, испытываемого некрасивой женщиной в подобных случаях. Такой, как Рита, он предпочел Любочку. Он выбрал ее!!! Эти слова хотелось прокричать Рите в лицо (или хотя бы в телефонную трубку, как получится). Но совесть и порядочность не позволили Любочке сделать этого. Она от всей души посочувствовала подруге, попрощалась с ней, подготовила лучшее платье к завтрашнему свиданию и легла спать в обнимку со шпицем, мечтая о счастливом.

Что же изменилось? Куда подевалась ее радость? Ее торжество? Почему в тот миг, который Любочка ждала несколько лет, она думала о Рите, которую и подругой-то назвать не могла.

– Зачем нам ждать? Любовь Григорьевна, я не понимаю. Я порвал отношения с Ритой…

– Я знаю, но…

– Я попрошу не перебивать меня, – холодно, не повышая голоса, оборвал он и продолжил: – Я могу предположить, что именно вас смущает, но все это – глупости. Мы разошлись мирно. О вас я не сказал ни слова. Да и в роли женщины, способной увести кавалера, она не додумается вас представить. Следовательно, вашей «дружбе» ничего не угрожает. Через неделю Рита обо мне забудет. Не беспокойтесь. Она нашла замену мне, я – ей. Рита не будет помехой.

Не будь Лев Георгиевич собой, он бы заметил перемену в лице Любочки. Ее губы задрожали, расплылись в невеселой улыбке.

– К-как вы сказали… – прохрипела она чуть слышно. – Замену? Вы видите во мне лишь замену Рите?

– Технически это так.

Грустная усмешка застыла на Любочкином лице. Она чему-то легонько кивала.