Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– Ты не поверишь, разумеется, приятель, но я желаю тебе всего самого лучшего. Не то чтобы я рад за тебя с Ильмондеррой, не то чтобы я жажду видеть рядом с тобой именно этого хорька, но если ты осознанно и твердо решил, знаешь ли, поддерживать с ним постоянные отношения… если то же решил и Ильмондерра, – он усмехнулся, – то все, что я могу сказать, это как раз пожелания самого лучшего. Кстати, как дела у него? Полагаю, что он занят бесконечно. Рядом с такой-то дамой. – Горрен помолчал немного и двусмысленно добавил: – В такое-то время.

Берт пожал плечами и встал, чтобы открыть бутылку с пивом. Он не знал, как дела у Коринта. Давно уже не знал. Они переговаривались, иногда проводили по полтора часа за бестолковыми разговорами. Берт под угрозой смертной казни не смог бы вспомнить, о чем они болтали – кажется, что-то легкомысленное, несущественное совершенно. Берт предложил заглянуть к нему в гости, и ответом ему были какие-то невнятные отговорки, а помимо их – странный горящий, тоскующий взгляд Коринта, и взмах руки, словно попытка выбраться по другую сторону голоэкрана, и пальцы рук, задержавшиеся напротив руки Берта. Берт предупредил, что отправляется в Абуджу на добрых три месяца, и не факт, что дело ограничится только ими. Коринт только и сказал:

– Я не знаю, где тогда будем мы. Надеюсь, что в Претории. Может, в Лондоне. Время сейчас нестабильное. Слишком много новостей, слишком много событий.

Коринт выглядел как обычно – и иначе. Берт подумал было предложить ему провести выходные где-нибудь далеко от столиц и политической сумятицы, царившей в них, но – сам был загружен заданиями по горло. Горрен хотел знать, что происходит с представительствами «Тонароги» в Нигерии – конфискуются они, выставляются на аукционы, есть ли на них покупатели, и так далее. Иво Ленартс требовал сведений о политической ситуации. Куратор жаждал статей – чем больше, тем лучше. Предлагал даже ежедневные заметки о том, что происходит, и как всеобщую награду статью к выходным, частью аналитическую, частью очерк о каком-нибудь ярком событии. «Тебе как очевидцу должно быть куда лучше видно, что именно рассказывать. Есть же там события, на которые ведущие журналисты просто не обращают внимания? А ты обрати и расскажи о них». Берт не успел сказать «окей», как на его счету оказался аванс, в пять раз превышающий обычный гонорар. Осталось подумать, как долго ему будет нравиться эта развлекуха. И как долго протянут их с Коринтом отношения, если их полностью переместить в виртуал. Думать о том, есть ли у них эти отношения, Берту не хотелось.

Он и не отреагировал на настойчивые попытки Горрена разнюхать что-нибудь о Коринте Ильмондерра. Все уловки вроде «как чувствует себя, чем занимается в свободное время – кстати, а оно есть у него?» и чего-нибудь более скользкого Берт встречал угрюмым взглядом и плотно сжатыми губами. Горрен не отчаивался, просто откладывал расспросы на более удачное время. Берт готовился в путь. Очередной его этап, который никуда, скорее всего, не приведет.

Коринт пил вино. Сидел, уперевшись ногами в раму огромного окна, покачивался на задних ножках стула, и пил вино. Солнце садилось за городом – с другой стороны здания, в котором размещалась квартира Коринта. Город перед ним был залит алым закатным солнечным светом. И небо – пурпурное, подернутое сиреневыми облаками, подрагивавшее – эффект от знойного воздуха. Через пару часов Тесса должна была вернуться с очередного заседания какого-то невразумительного благотворительного комитета, затем Коринт должен был сопровождать ее на полунощную службу в кафедральном соборе в честь какого-то новоиспеченного святого и во имя мира. «Вместо ночного клуба», – посмеивалась Сильвия. «Как бы результат не оказался схожим, – пробормотал Коринт и пояснил в ответ на недоуменное «М?»: – на вечеринку в клубе. Мордобой и полиция, а не благочестие и мир». Сильвия засмеялась. У Коринта не хватило веселья даже на улыбку.

Тесса уже объявилась и сообщила, что будет ждать Коринта через час с небольшим у себя. Оттуда они и отправятся в собор.

– И прошу тебя, мой мальчик, не увлекайся своими новомодными штучками-одежками. Разумеется, все мы творения божьи, и я не вижу ничего дурного в том, чтобы украшать то, что создано Всевышним, – морализаторски произнесла она, – но сегодня немного не тот случай.

По сути, совершенно не тот: правительства пяти стран официально признали, что количество жертв в результате военных действий превысило тысячу человек. Что значило: эти цифры можно было смело умножать на два, а то и три, и даже тогда был шанс промахнуться в сторону слишком малого результата. После таких заявлений и Генсекретарь Лиги вынужден был самолично обратиться к Африке. Наверняка это же будет упомянуто и в молитвах кардинала. Коринт еще раз проверил, что опубликовано на странице той захудалой новостной платформы, для которой мотался по всей Африке Берт, и отправился готовиться к очередному акту лицемерия.