Яспер смотрел на боковые экраны: на всех толпы притихли, смотрели перед собой. Он нервно сжимал кулаки, готовясь к какой-то неожиданности: взрыву, к примеру, выстрелам снайпера, клубам дыма в зале, от которых все в нем падали в удушьях. Вторжении инопланетян. Но Дюмушель откашлялся и нервным, подрагивавшим голосом сказал:
— Голосование окончилось. Оно признано наблюдателями легитимным и состоявшимся. Его окончательные результаты будут объявлены в течение ближайшего времени. Я поздравляю Лигу, коллег и мой народ с тем, что волеизъявление народа успешно состоялось.
Яспер молчал. Все остальные тоже. С этого ублюдка станется растянуть время ожидания до бесконечности.
========== Часть 38 ==========
Зубару исчез, чтобы появиться через двадцать минут. Неофициальные результаты уже были — те, которым не удивились даже отчаянные скептики, категорически не принимавшие Дейкстра. Он выиграл, Яспер слышал от сослуживцев: «я так и знал», «удивили ежа голой задницей», «и к чему эта таинственность была», «какого хрена нас здесь держали», и прочее. Он стоял у двери и смотрел на то, что происходило на боковых экранах. Пока еще трансляции шли со всех площадей. Время от времени он просматривал новости на комме — пока еще все было спокойно. Сибе Винк стал рядом с ним и тихо сказал:
— Мне очень не нравится то, что я там вижу, майор.
— Оно перестало нравиться тебе только сейчас? — хмуро спросил Яспер.
— Нет. Оно всегда мне не нравилось. Я могу понять, почему власти допустили такие массовые скопления. Сейчас они трясутся, как сучий хвост, над своей репутацией. Попробуй запрети это, по мировым инфоканалам их мигом протащат как реакционеров. Я могу даже понять, почему контроль так скудно организован. Даже если укрепить штатные кадры добровольными помощниками, этого все равно катастрофически мало. Кроме городов есть еще провинции, есть еще ненаселенные территории, где до сих пор творится черт-те что, войска необходимы там едва ли не больше, чем в крупных городах, и наверняка начальство, которое соображает хоть чуть-чуть и хотя бы условно способно заглядывать в будущее, наверняка вынуждено следить за тем, чтобы обезопасить крупные населенные пункты еще и от нападений оттуда. Но мне все равно не нравится даже то, что они сделали. Это — совершенно бестолково, даже с учетом минимальных средств.
Словно из воздуха, рядом с ними нарисовался Зубару и еще один майор.
— Они все тянут с объявлением результатов, — хмуро заметил Яспер.
— Они словно рассчитывают на волшебство, — в тон ему произнес майор Идир.
Зубару молчал. Яспер косо посмотрел на него и уставился на экраны.
— Если мне будет позволен очень неуместный вопрос, господин полковник, — очень тихо, так, чтобы слышали только они четверо, сказал он, — что именно происходит сейчас в лигейских кварталах?
— Это очень хороший вопрос, майор Эйдерлинк, — так же тихо ответил Зубару, — и я не меньше вашего хочу получить на него ответ.
Они снова смотрели на экраны; Дейкстра мрачно смотрел перед собой, сверлил взглядом то Дюмушеля, то огромные мониторы, на которых краткие сюжеты из предшествовавших выборов перемежались с кадрами с колоннами цифр. Он выслушивал своих помощников, что-то говорил людям, сидевшим рядом с ним, и снова переводил тяжелый взгляд на президиум. Лиоско — тот сжимал—разжимал руки, нервно облизывал губы, был подозрительно бледен; лоб у него поблескивал, словно на нем выступил пот.
— Да что же они тянут-то, — зашипел Сибе. — На что рассчитывают, сволочи?
— Очевидно, на что-то да рассчитывают, — процедил Идир, глядя по одну — по другую стороны от большого экрана. Народ на площадях праздновал — уже, задолго до официального объявления; журналисты тараторили какую-то галиматью, чтобы хотя бы как-то оправдать свое присутствие на экранах; Дюмушель на главном экране слушал главу счетной комиссии. Наконец перед ним положили папку. Он открыл ее, изобразил торжественную мину, сделал вид, что изучает написанное на листах бумаги, вложенных в нее. Затем он встал, направился к трибуне.
— Если он сейчас скажет, что в связи с грандиозным сбоем в программах выборы признаны недействительными, я очень, чрезвычайно удивлюсь, — с чувством произнес Сибе.