Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Что бы ни говорили эксперты, особенно из мирных, как бы они ни подсчитывали прибыли всех сторон, военные действия прибыльны только для избранных. В большинстве своем стороны здорово просчитываются, завязав — или позволив втянуть себя — в очередную войну. Что можно было проследить на примере «Эмни-», «Бито-» и пары других «Терр». Азиатские концерны отказались от попыток создать свои анклавы на территории Африки куда раньше, сообразив, что ситуация развивается совсем не так, как хотелось, и начали искать возможность подползти к будущему главе с повинной; американские — те исправно поставляли вооружение и закрывали глаза на участие собственных частных армий, до тех пор пока им исправно платили. Австралийские мегакорпы были поупрямей, спохватились, когда было совсем поздно. Дейкстра, придя к власти, первым делом объявил кое-какие их филиалы вне закона и парой актов национализировал все их имущество. Дело было сделано настолько тихо, что его и в австралийских-то СМИ не заметили, а уж они были способны устраивать грандиознейшие кампании в поддержку родных людей. Но Горрен не был бы собой, если бы не знал: Берт спросил у него и получил вместо ответа увлекательнейший рассказ о том, как за добрых восемь месяцев до инаугурации начались переговоры, как они обставлялись так, чтобы ни одна сволочь не заподозрила, о чем именно там переговаривают, как даже в правлениях о них знали двое-трое людей, не больше. Что переговоры велись одновременно с Дюмушелем и командой Дейкстра; Лиоско в известность никто не ставил, ибо «марионетка», по словам самих переговорщиков. Как настроения могли радикально измениться буквально в течение суток: в зависимости от каких-то незначительных обстоятельств представители австралийской стороны мигрировали от каменной самоуверенности до трусоватой почтительности. Как возрастали ставки: за время переговоров — они закончились через две недели после выборов, тогда же и были подписаны все протоколы, сами соглашения были утверждены Дейкстра в первые десять дней после инаугурации – сумма компенсации выросла в двадцать с небольшим раз.

– Она, кстати, выплачена уже на три восьмых, мой милый друг, – довольно щурился Горрен. – И обрати внимание, никто не пошел по миру. Ах, я боюсь предполагать глубину карманов у тех проказников. А ведь они уже готовы участвовать в конкурсах на разработку месторождений, дорогой Берт. Но это между нами.

У Берта даже рот приоткрылся от удивления.

– И им позволят?!

– А кто им запретит, – пожал плечами Горрен.

– Они… устроили эту заварушку, – Берт неопределенно помахал рукой. – Посылали людей, обмундирование, все такое… людей там убивали, рабочие лагеря на месторождениях… и им позволили участвовать в тендерах?

Горрен скорбно прикрыл глаза.

– Мой дорогой Берт, чем ты слушал? Я же сказал: было заключено соглашение. Ужасно, бесчеловечно, вопреки законам благородства и здравого смысла, но лигейский бюджет был пополнен значительно. Австралийские компании были достаточно разумны, чтобы не втягиваться в тот цирк всей своей тушей — ее из болота не вытащить. А пару-тройку щупалец ампутировать — они могут себе это позволить, все-таки не «Эмни-Терра», целиком ввязавшаяся в войну.

Берта заинтересовало скромное обстоятельство: переговоры проводились в обстановке полнейшей секретности, о них не разнюхали даже австралийские СМИ, которые, правду сказать, функционировали по совершенно иным законам, чем местные — демократия и прочие сотрясания воздуха, народ имеет право знать и так далее, доступ если не ко всем, то к большинству правительственных тайн; протоколы, очевидно, тоже циркулировали между совсем небольшим количеством людей, чтобы максимально оградить их от оглашения. Это все наверняка происходило на безопасном удалении от обеих столиц, опять же во имя секретности, все по той же причине. Откуда Горрен знал об этом?

И вместо ответа — тонкая, змеиная улыбка, многозначительно приподнятые брови и взгляд, самодовольно переведенный на ногти.

– Нифига себе, – с искренним уважением сказал Берт.

Горрен подмигнул ему и продолжил изучать ногти. «Пилочку бы еще достал, стервец», – мелькнуло в голове у Берта.

– Но как? – с любопытством спросил Берт.

– Дорогой мой, – сложив руки домиком — не очень свойственный ему жест, смотревшийся как-то неорганично, словно Горрен передразнивал кого-то — чинно начал он. – Осмелюсь заметить, что переговоры подобного рода не принесли бы популярности ни одной из участвующих в них сторон. Официантам и тем, наверное. И напрямую предлагать другой стороне: а давай-ка мы обсудим, как выкрутиться из этой жопы с минимальными потерями, – сам понимаешь, за такие вещи могут и канделябром огреть. Поэтому некоторым чинам внутри определенной структуры… – Горрен указал рукой несколько уровней иерархии, начиная сверху, и задержал руку где-то посередине, – причем желательно, как бы это сказать, с предельно гибкой психикой и либеральными отношениями с регламентом, если ты понимаешь, о чем я…

«Пройдохам, иным словом», – широко улыбнулся Берт в ответ.

Горрен ухмыльнулся и продолжил: