Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Он сам был видным мужчиной. Крупным, вроде Берта, и тому захотелось фыркнуть, когда это сравнение показалось ему справедливым. Берт, правда, находил удовольствие в том, чтобы следовать предельно свободному стилю; Дейкстра вынужденно носил костюмы и только их. Берт же попытался представить и решил, что он куда естественней будет смотреться в камуфляжных штанах и цветастой рубахе. Или хитоне каком-нибудь, кафтане, притоптывающим под ритм барабанов на окраине деревни. Что-нибудь такое, приближенное к истокам, наверное. Но и эти официальные костюмы Квентин Дейкстра тоже носил вполне достойно. Протоколу следовал непреклонно, но отстраненно, что ли. Его пресс-секретарь замер в благоговении, всем видом показывая: я следую высочайшему божеству бюрократии – регламенту, у него на лице было написано удовольствие оттого, что приглашенные не побрезговали зааплодировать, когда Квентин Дейкстра вошел. А он, вместо того чтобы поупиваться невольным почтением, кивнул, покосился на прессекретаря, этого индюка с лиловыми губами, на лице у него при этом было отчетливо написано: ты, зануда, – и сел на добрых пятнадцать секунд раньше приемлемого. Ему было плевать на остальных, он определял регламент. Кстати, это отлично сбило с толку пристутствующих. Берт тихонько хмыкнул, оценив маневр Дейкстра по достоинству.

Интересным, впрочем, было иное. Сибе Винк со товарищи был отправлен в Западную Африку, причем Берт не был уверен, что Сибе правильно указал на страну. Верней, он-то не сомневался, что прав, но необязательно, чтобы и начальство горело желанием поддержать Сибе в его уверенности. Это могла быть любая область и любая провинция от алжирской до ботсванской. В любом случае, Берту было ясно, что лигейской гвардии предстояло вмешаться в какой-то конфликт, связанный с армиями мегакорпов, возможно, с национальными и наверняка местной милицией. Что оставалось неясным, так это цели лигейской гвардии и ее полномочия. И Берт внимательно вслушивался в каждое слово, вглядывался в каждый жест Квентина Дейкстра, пытаясь угадать за скупыми движениями и краткими фразами, чего тот добивался, к чему подводил Лигу.

Это было нелегкой задачей. Квентин Дейкстра открыто признал:

– Да, я собираюсь участвовать в выборах. Я намерен победить с максимальным количеством голосов. Нет, поддержку мне оказывают не политические силы, а народ. И для меня честь рассчитывать именно на его доверие и оправдывать ожидания. Я – за силу народа. Нет, мы выросли из национальных государств и правительств. Сейчас можно говорить только о мегасиле, потому что только она способна противостоять мегасилам на севере, востоке и западе. Да, я настаиваю на том, что это отношение является именно противостоянием, по духу, пусть и не по букве. Да, я настаиваю, что мы должны объединиться, чтобы стать силой, способной не только отстоять свою уникальность, но и смочь развиваться далее в созидающую силу.

Это напоминало Берту речи подавляющего большинства авторитарных лидеров. Не только ему, кажется: он ловил встревоженные взгляды, распознавал беспокойные фразы, но их было очень мало. И это – самая либеральная изо всех возможных аудиторий. Либеральней, наверное, только пьяные студенты факультета искусств. Если держать в уме их самопровозглашенные прогрессивность и проницательность, честность и историческую правдивость, людей, говоривших о двуличности Дейкстра, было подозрительно мало.

Берт не рисковал задавать вопросы на этой треклятой конференции. Вообще он не особо понимал, зачем нужно было отваливать неплохой куш за возможность вживую лицезреть Квентина Дейкстра, будущего – он не сомневался – главу Лиги. Вполне можно было бы обойтись прямым эфиром, а за видеоматериалом обратиться в протокольный отдел все той же Лиги. С другой стороны, он был отчасти благодарен своему куратору в Европе, который все-таки потребовал личного присутствия, ибо оно поможет Берту нащупать правильный тон, точней передать настроение, добавить в рассказ деталей и прочая, прочая. Как будто он биографию писать должен был, а не проходной репортаж об относительно важной пресс-конференции, единственная ценность которой – это открытое признание Дейкстра своего желания возглавить Лигу и приложить все усилия, чтобы осуществить это. Впрочем, Горрен на брюзжания Берта равнодушно пожал плечами и безразлично заметил:

– Они хотят впечатлений свидетеля, они готовы за это платить. Тебе, кстати, тоже. За их деньги – почему бы нет.

– И что я такого особенного увидел? – мрачно спросил Берт. – Этого типа и его пресс-секретаря? И еще охранников две роты.

Это заинтересовало Горрена. Он вздернул бровь, задумчиво посмотрел на Берта.

– Ну-ка, поподробней, дражайший друг, – промурлыкал он.