Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– Да помилуй. Что «подробней», – поморщился Берт. – Я почти привык к обилию охраны и помощников здесь. Каждый мало-мальски крупный чиновник в первую очередь окружает себя советниками, референтами, тем, сем, и что характерно, у всех есть чем заняться. Если уровнем выше подняться, да ты сам понимаешь, в геометрической прогрессии возрастает забота о своем бренном теле. В принципе, объяснимо. И их волнение за свою жизнь-здоровье тоже. Но на этот раз я был некоторым образом удивлен. Забота Дейкстра о своей безопасности действительно граничит с параноидальной.

– Или у него имеются очень серьезные основания для такой серьезной заботы о своей безопасности, – задумчиво отозвался Горрен.

Кабинет, который обустроил себе Берт, был отчетливо не-африканским, куда больше европейским. Берту нравилась функциональность; Горрен предпочитал комфорт с легким налетом показушности – ему местный стиль был куда ближе. Но кресла, которые Берт выбрал для кабинета, были вполне удобными, и Горрен полулежал в одном из них, вытянув ноги, откинув голову на спинку, распустив галстук, расстегнув сорочку.

– Удивительно было бы, если бы их не было, – буркнул Берт.

– А что за народ его охраняет? Ты их знаешь?

– Горрен, после полугода беготни по всяким вечеринкам поневоле начинаешь узнавать охрану. Его людей я тоже видел. Но их – много. И это на пресс-конференции, которая проводится в лигейском здании и соответственно охраняется лигейскими служащими. И тем не менее Дейкстра притаскивает своих.

– Иными словами, папочка Квентин не очень доверяет лигейским охранникам?

– Иными словами, он достаточно разумен, чтобы понимать, что разворошил осиное гнездо, – поморщился Берт. – И кажется, он достаточно предусмотрителен, чтобы не рассчитывать на лигейских.

– Тогда позволь озвучить забавный вопрос, дражайший Берт. Где наш милый Квентин Дейкстра берет денежку на расширенный штат охранников? Платит за них из своего кармана? Не верю.

– Н-ну, если он представил убедительные доказательства угроз своей жизни и здоровью, то к нему могли быть представлены дополнительные силы.

Горрен усмехнулся; он ехидно улыбнулся Берту и снова откинул голову назад.

– Если эти доказательства сочли убедительными, – пробормотал он. – Я не то чтобы сталкивался, но слышал. Рассказывали мне. О случаях, когда доказательства угрозы жизни и безопасности расценивались как недостаточные. Охрану снимали, отправляли на участки, которые начальство оценивало как важные, а с чиновниками что-то случалось. Безобразие. – Он поднимал голову, ехидно смотрел на Берта. Пожав плечами, снова растекался в кресле. – После неких ЧП головы катились с плеч. Так что убирали и совсем мешающие единицы, и мешающие, но не так сильно, и все – одним ловким ходом.

Берт закатил глаза: остается молча надеяться, что Горрен не считает свои слова откровением. Тот – не считал. В конце концов, Берт Франк имел несчастье быть тем самым государственным чиновником. Он в таких вещах долго варился.

– Я решил перебраться сюда окончательно, – невнятно пробормотал Горрен, не поднимая головы.—Вообще, конечно, с моей стороны это глупость, куда более плодотворной кажется нива далеко-далеко на востоке, но что-то мне подсказывает, что все самое интересное начинается в Йоханнесбурге. Как ты думаешь, м, Берт?

– Что-то несомненно начинается именно здесь, – буркнул Берт, встал, прошелся к окну, вернулся обратно.

– Да-да, и я так считаю. А как поживает прелестник Коринт?

Берт глухо застонал, пнул кресло и огрызнулся:

– Пошел ты!

Горрен сел, оперся локтем о подлокотник, манерно сложил руки.

– Куда же, милый Берт? Неужели дражайший месье Ильмондерра уже сделал твою жизнь невыносимой? А казался таким душкой.

Берт навис над Горреном и прорычал ему в лицо:

– Не лезь не в свое дело!

Горрен ухватил его за рубашку:

– Отчего же. Твое душевное благополучие является моей первейшей заботой. А попутно и вещи, которые Ильмондерра может вынюхать через тебя.

– Да что он вынюхает! – огрызнулся Берт, пытаясь отстраниться от него. Но Горрен Даг держал его крепко.

– Куда больше, чем ты можешь думать, – спокойно ответил он, глядя на Берта прищуренными глазами. – И уже просто потому, что ты болезненно реагируешь на любое упоминание об этом змееныше, я и беспокоюсь о твоем душевном благополучии. Не все спокойно в райских кущах, э?

Берт ударил его по руке, Горрен выпустил рубашку; Берт отступил.

– Еще раз повторяю: не ввязывайся не в свое дело, – прошипел он и повернулся спиной.

– Милый Берт, я хотел бы верить твоим словам, но вынужден полагаться на личный опыт. А он подсказывает мне, что в нашем тандеме, который я до этого находил успешным и надежным, появилось слабое место. И оно – тот прелестник, любящий цветастые одежды. Не то чтобы они ему не идут, – Горрен прищурился в гурманском одобрении. – Напротив, месье Ильмондерра полон достоинств и желания их подчеркнуть. Но кажется мне, что ты несколько уязвим, когда оказываешься рядом с ним.

– И что ты предлагаешь? – развернулся к нему Берт. – Прекратить все?