Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Время от времени Берт подумывал о том, чтобы правдами и неправдами связаться с Тессой Вёйдерс и потребовать, чтобы она объявила Коринта Ильмондерру достоянием «Астерры» и самым эффективным психотропным оружием в биооболочке. Потому что Коринт был невероятно хорош, добиваясь своего – от Берта, официантов, работников самых разных салонов, кого угодно. Берт с трудом избавлялся и от желания столкнуть лбами Коринта и Горрена Дага – того еще проныру, просто для того, чтобы узнать, кто одержит верх. На стороне Горрена Дага был возраст: немного, лет на десять больше, чем прожил на белом свете Коринт. На стороне последнего было невероятное, хищное, неукротимое обаяние, которому невозможно было противостоять. Берт знал это наверняка – пытался противостоять. Не сразу: понадобилось несколько недель нерегулярных, непредсказуемых встреч, чтобы убедиться: тот томный, снисходительный, артистичный Коринт – это маска, либо какое-то странное «я», предназначенное для посторонних. В период установления контакта Коринт бывал благодушен, внимателен, говорил мало и предпочитал ограничиваться вопросами, а как он слушал! Задним умом Берт отметил, что даже тогда Коринт славно манипулировал им: заставлял платить – не потому, что нуждался в этом, а по странным причинам, о которых помалкивал, возможно, просто потому, что мог; переводил разговор на интересные, любопытные, важные ему темы и, задав несколько ловко оформленных вопросов, а на паравербальные средства он был щедр – сочувствено сведенные к переносице брови, сосредоточенно надутые губы, склоненная к плечу голова, изящные пальцы, легко касающиеся столешницы: как кошка лапкой, аккуратно и многозначительно, тело, наклоненное вперед, – заставлял собеседника рассказывать куда больше, чем тот считал нужным, чем хотел, чем рассчитывал. Но по-настоящему опасным Коринт стал после того, как соблазнил Берта. Подвел его к тому, чтобы он овладел милым, трагичным, несчастным Коринтом, поправлял себя Берт. Потешил свое мужское самолюбие, называется. Поддался гормонам. И которую неделю страдает от этого.

Время от времени случались и чудесные мгновения. Коринт бывал благодушен, пресыщен, решал побыть щедрым. Он рассыпал пригоршни беспечных, милых и ласковых слов, окутывавших Берта щенячьей радостью. Он томно ласкался, обвивал Берта подобно виноградной лозе, оплетавшей колонну, но не был жёсток, колюч, а мягок, ласков. Он интересовался, или делал вид – но Берту было плевать на его притворства в такие моменты, – что творится у того на душе, что беспокоит, а что вдохновляет. Надолго Коринта не хватало, и эти мгновения случались крайне редко, но их хватало, чтобы перетерпеть очередной скандал, который устраивал Коринт.

Еще эти его знакомства. Можно было убеждать себя бесконечно, упрямо и категорично, что Коринт решил побыть верным хотя бы до того времени, когда ему надоест Берт и скучная, предсказуемая жизнь, которую он воплощал одним своим появлением. Иными словами, стать слепым. Можно было обвинять Коринта в нечистоплотности, неверности и чрезмерно гибкой морали – он никогда не отрицал этого, но Берт чувствовал себя глупо. У Коринта на его дивном, изысканно вылепленном, безмятежном лице было написано крупными буквами: а ты рассчитывал на другое? Ему словно не приходило в голову обижаться на оскорбления. Он мстил за них потом. Берт, привыкший к иным отношениям, не таким ядовитым, что ли, терялся, взывал к разуму, чтобы оказаться уничтоженным ловкими, запутанными, софистичными фразами, ничего общего ни с рассудительностью, ни с логикой не имевшими. Все чаще и чаще Берт старался держаться далеко от Коринта, пусть и страдал, пусть болел вдали от него. И снова, безвольный и беспомощный, возвращался, когда Коринт связывался с ним и любопытствовал как ни в чем не бывало: как дела? ты далеко? как насчет того, чтобы заглянуть в гости? у меня есть замечательное вино, прекрасный альбом, отличный фильм. Пусть и знал: во время его отсутствия Коринт Ильмондерра наверняка не отказывал в ублажении своего «эго», а делать это он предпочитал тет-а-тет с каким-нибудь доминантным, влиятельным и харизматичным типом из высшего света.