Путь домой (СИ)

Дверь в знакомую палату под номером двести два была приоткрыта. Лестрейд сам себе не мог признаться, что ходит в больницу слишком часто для простого инспектора Скотленд-Ярда. И пусть поначалу им двигало вполне профессиональное желание проследить за ситуацией и не дать ей огласки, то потом он уже приходил просто поговорить. Он видел, как тяжело было Джону осознавать и вспоминать, а особенно – принять. Лестрейд не представлял, что бы сделал на его месте, наверное, послал бы к черту всех и вся и попытался бы выкарабкаться самостоятельно, подальше от Бейкер-Стрит и, возможно, вообще от Лондона. Но Джон… Он шел напролом, бередя свои раны, срывая запреты, четко и быстро принимая решения. Лестрейд мысленно восхищался им, как делал это едва ли не с их первой встречи. С Шерлоком все было немного по-другому. Все такой же упорный и упрямый, он с интересом ученого ковырялся в своих ранах, разве что под лупой их не разглядывал. Он тоже старался понять – проанализировать ситуацию и разобраться в чувствах Джона, предугадать его реакции. Он все просчитывал, вот только выводы его частенько оказывались ошибочными. Даже странно было видеть его чуть растерянный, обиженный, как у ребенка, взгляд, когда его прогнозы не сбывались. В обычной ситуации он всегда знал, что чувствует Джон, успел хорошо изучить его. Но теперь… слишком обнажились эмоции, и слишком сложной оказалась ситуация, и слишком нелогично стал поступать Джон. Нелогично с точки зрения привычных реакций и своего прежнего поведения, как говорил Шерлок. А Лестрейд мысленно добавлял, что поведение Джона вполне оправдано с точки зрения обычной психологии человеческих отношений, которую Шерлок, кажется, забыл учесть. И это было странно, даже пугающе, но врачи как-то обмолвились, что наркотик мог повлиять на психику и на умственную деятельность. Шерлок придет в норму, он и так остается гениальным мастером дедукции, но для полного восстановления должно пройти время.

Лестрейд выслушивал этих двоих, помогал советами Джону и просто присутствием Шерлоку. Он даже начал чувствовать некую ответственность за них. Как нянька, посмеялся он однажды. В участке о его походах в больницу пока не догадывались, хотя Донован и кидала иногда подозрительные взгляды. Но она знала только официальную версию, поэтому не требовала немедленно замуровать Шерлока в тюрьме.

– Привет, – сказал Лестрейд, заглянув в палату. Джон сегодня выглядел отлично, читал газету и жевал зеленое яблоко.

– Добрый день.

– Мне сказали, вас скоро выпишут.

Джон усмехнулся и отложил газету.

– Выпишут, если Майкрофт позволит. У него на этот счет особое мнение.

Лестрейд покачал головой. Он был наслышан об особой опеке старшего Холмса, Шерлок пару раз ворчал по этому поводу. Но вполне возможно, что Майкрофт был прав. Больница оказалась нейтральной территорией, где проще разобраться в своих чувствах и хоть немного прийти в себя.

– И знаете что? – продолжал Джон. – Я с ним соглашусь, если он решит задержать нас здесь.

– Что-то случилось?

Лестрейд не был уверен, что вправе задавать такой вопрос, но решил рискнуть. Он и так уже на полставки работает психотерапевтом для Шерлока и Джона.

– Посттравматический синдром. Знаете, удивительно, я столько раз диагностировал его у своих пациентов, наблюдал его проявления у солдат, вернувшихся из самого пекла. Это действительно болезненно, человек будто перестает быть самим собой, теряет часть личности. Это страшно. Иногда на восстановление уходят годы, а бывает, что человек уже никогда не становится прежним. И то, что случилось со мной, наверное, и есть то самое пекло, из которого я никак не могу вернуться.

– Нет, – резко сказал Лестрейд. – Вы вернулись, Джон. И вы… вы ведь разговариваете с Шерлоком, общаетесь?

Джон медлил с ответом. Теперь он нахмурился, явно о чем-то размышляя. О чем-то болезненном. Снова. Лестрейду оставалось только терпеливо ждать и давить в себе жалость, он знал, что Джон ценит сочувствие, но жалость – никогда.

– Да… Но… это еще сложно. Когда я вижу Шерлока перед собой, какая-то часть меня очень хочет все забыть и начать жить заново, с чистого листа. Но потом мелкая деталь вдруг воскрешает воспоминания. И вот тогда мне хочется его убить.

– У меня это желание частенько возникало и раньше, – невольно хохотнул Лестрейд.

Джон посмотрел на него и тоже улыбнулся.

– И у меня. Практически каждый день.

– Просто дайте себе время, Джон. Вы и так уже сделали очень многое.

– Обычно я это советовал своим пациентам.

Джон вновь расслабился. Он явно чувствовал себя куда лучше, называл Шерлока по имени и находил в себе силы искренне шутить. С ним все будет в порядке, теперь Лестрейд знал это твердо. А если Джон придет в себя, то и за Шерлока можно не волноваться. Эти двое будто связаны невидимой нитью – и состояние Шерлока напрямую зависит от самочувствия Джона. И это было не простое чувство вины.

Лестрейд в отличном настроении вышел из палаты, мысленно похлопал себя по плечу, улыбнулся симпатичной медсестре и в изумлении увидел, что она направляется к нему.