Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы»

– А всё равно не верю, что турки устоят, – покачал головой каперанг Садовский. – Не говорю уже о том, как наши их под Сарыкамышем и на побережье побили и погнали. Так ведь греки и сербы, не бог весть какие вояки, как их в двенадцатом году раздолбали! А ведь было у турок и численное преимущество, и наставники те же, пусть рангом и поменьше, и в оружии, кажись, большой разницы нет…

– Не всё так просто, – отозвался Алексей Иванович. – Они остановили флот союзников…

– Это они так считают, что остановили, – возразил Садовский. – Сопротивлялись, да, но решение союзников прекратить атаку – это вопрос не военных, а психологических соображений.

На эту тему был разговор уже неоднократно. И чем больше удавалось получить информации о произошедшем, тем больше вызревало мнение, что психологический надлом произошёл не у всего флота. Не у моряков и комсостава боевых кораблей, а только у нескольких британских адмиралов.

Но самых главных.

Капитаны и командиры кораблей эскадры рвались в бой и верили, что перелом в сражении вот-вот произойдёт. Но высшие руководители, адмиралы с немалым боевым опытом, были подавлены не потерями – кроме моряков, утонувших вместе с «Бове», во всей армаде погибло всего 27 человек, – а тем, что все их прежние навыки и умения, весь их опыт побед в сражениях на океанских просторах, оказались непригодны в узости пролива. А к быстрой перестройке они оказались не готовы. И – воспользовались возможностью перевалить все проблемы на других, на армию.

Прочие же просто выполняли приказы…

Свидетельство историка

Те, кто видел турецких канониров в Килид-Бар на галлиполийской стороне пролива, говорят, что они сражались с бешеным фанатизмом. Имам распевал молитвы, пока они вели огонь или перебегали на новые огневые точки. Это было нечто большее, нежели обычное возбуждение в бою. Люди были охвачены каким-то религиозным рвением, чем-то вроде неистовства борьбы с «неверными». И при этом они с совершенным безразличием вели себя под летящей шрапнелью.

Немцы в форте Хамидие и на других батареях проявляли другой вид мужества. Многие из них служили артиллеристами на «Гебене» и «Бреслау» и потому имели хорошую техническую выучку. К тому же они с большим искусством импровизировали в ходе боя. В отсутствие автотранспорта и лошадей они реквизировали буйволов для перетаскивания мобильных гаубиц с места на место, так что британцам никак не удавалось их накрыть. Полевые пушки были размещены на горизонте так, чтобы создать максимум оптической иллюзии. Немцы также изготовили примитивные, но эффективные устройства и разместили их в стороне от своих огневых позиций. Каждый раз, когда стреляли из пушек, подавалась команда и на «дымовые трубки», которые испускали клубы дыма. И это отвлекло несколько десятков британских и французских снарядов от турецких батарей.

– С турецкой точки зрения – остановили, победили, – продолжил Алексей Иванович. – И кого! Непобедимую доселе военную машину, одно название которой наводило страх на полмира! Нет, события 18 марта всё изменили. Наконец-то турецкий солдат стал опять что-то значить в этом мире. Никто не давал туркам и призрачного шанса на победу – а в результате враг отступил, Константинополь и вся Османская империя спасены.

– Да, турки заметно подняли головы, – подтвердил ротмистр Буровский, не так давно вновь побывавший, под новым прикрытием, на европейской стороне, в том числе и в самом Константинополе. – И этих негодяев, Энвера, Талаата, Джемаля, стали вовсю превозносить. А ведь какой-то месяц тому только и ждали случая, чтобы порвать на кусочки.

– Быстро же в Турции забыли, как бравый Энвер-паша загубил чуть не сто тысяч солдат, почти всю 3-ю армию, под Сарыкамышем, – отозвался Садовский. – А сам сбежал…

– Поражений было много, считай, что полвека лупили османов со всех сторон, – с горькой усмешкой сказал штабс-капитан. – А тут – победа, да над кем! Над соединённым флотом Антанты!

– Полагаю, теперь союзникам придётся воевать с совсем другими турками, – раздумчиво проговорил Иванов. – Да ещё начнутся обычные для британцев недоразумения между армией и флотом…

– Что там, наверху, слышно? – спросил каперанг. – Наша сухопутная армия союзников там, на Галлиполи, не поддержит ли?

– Наша сухопутная армия, – подчёркнуто сухо сказал статский советник, – туда не сможет пройти. Даже если б удалось высвободить десяток дивизий из Галиции.

– Значит, что, только наш десант? – спросил штабс-капитан, ещё не проинформированный о решении Ставки по этому вопросу.

– Ну да, из Одессы, – разулыбался каперанг Садовский. – То есть мы очень стараемся, чтобы турки так и подумали. Стаскиваем туда плавсредства, солдатиков учим… Одних и тех же, по пять раз, гоняем то грузиться, то на берег под «ура», – то в порту, то на Лонжероне, а то и в Лузановке.

Морская хроника