Путь к себе

— И я так думаю. Значит, для того чтобы существовало доверие, оно должно быть взаимным. Вернемся теперь к тому случаю, который мы разбираем. Для того чтобы изменился тип контроля, родителям надо доверять мальчику. А поскольку доверие, как мы установили, должно быть взаимным, то и мальчик должен доверять своим родителям — иначе оно просто не сможет установиться.

— Что-то я не очень понимаю. Все-таки что он должен делать?

— Показать, что понимает чувства родителей, понимает их беспокойство за него. Показать, что в состоянии сам себя контролировать. Скажем, не улетучиваться на неопределенное время в неизвестном направлении, а сообщить, куда идет и когда вернется. Словом, сделать шаги к установлению доверия. Применить не те способы, которые он обычно использует, добиваясь самостоятельности, а совсем другие.

— Что-то больно просто. Думаете, поможет?

— Совсем не так просто, как кажется. А то, что поможет — это наверняка.

— Теперь я, кажется, понял. Для того чтобы тебе предоставили свободу, нужно установить доверие. И еще нужно показать, что ты можешь сам за себя отвечать.

— Да. Свобода, доверие и ответственность — они всегда вместе.

— Можно, я теперь еще раз попробую?

— Конечно.

Василий Федорович повернулся к шкафчику и щелкнул переключателями. Женская фигура повернулась к Васюте.

— Опять ты являешься домой в час ночи! Что же это такое! И когда все это кончится!

— Извини, пожалуйста, — ответил Васюта. Это случайно получилось. Я хотел предупредить, что задержусь, но не смог дозвониться — занято было.

— Занято было потому, что мать по больницам да по моргам звонила — тебя разыскивала! — вступил отец. — А ты небось шляешься где-то со своими дружками! Это надо еще выяснить, чем вы там с ними. занимаетесь!

— Я У Витьки был. Мы вместе к контрольной готовились.

— Это что же вы — до часу готовились?

— Нет, до половины двенадцатого. А потом прошлись немного — он меня до остановки проводил. Ну, и ехать от него долго.

— Ты понимаешь, — снова начала мать, — что мы тут не спим, места себе не находим!

— Да, я понимаю. Я постараюсь больше без предупреждения не задерживаться.

— Постарайся, постарайся, — проворчал отец. — Ну а к контрольной-то хоть подготовились?

— Да вроде подготовились.

— Вроде, вроде. Посмотрим, что ты за нее схлопочешь. Ладно, инцидент исчерпан. Садись чай пить.

Васюта поднял голову. Над дверью горела зеленая лампочка. Он взглянул на Василия Федоровича. Тот кивнул головой:

— Все в порядке. Можем двигаться дальше.

Васюта встал и распахнул дверь в соседнюю комнату. Кухня и три фигуры в ней медленно погружались в темноту. Шагнув за дверь, Васюта, к своему изумлению, оказался в знакомой комнате с зубоврачебным креслом посередине. Он в недоумении повернулся к Василию Федоровичу:

— Как? И это весь музей?

— Я ведь Вам говорил, что мы — не мадам Тюссо.

И потом, мы здесь временно, помещений не хватает. Но мне, тем не менее, кажется, что посещение нашего маленького музея приносит определенную пользу.

— Да, я там понял кое-что, чего раньше не знал. — Что же именно?

— Как не устраивать конфликтов.

— Очень полезное знание. И как же их не устраивать?

— Ну, прежде всего, когда человек что-то делает, надо оценивать его поступок, а не самого человека — не его личность, словом. И потом, чтобы с человеком не поссориться, нельзя задевать его самооценку, унижать его достоинство.

— Неплохо сформулировано. А если конфликт все-таки возникает, как Вы думаете, поможет Ваше новое знание разрешить его?

— Думаю, поможет. — Каким же образом?

— Мне кажется, что принцип здесь тот же самый. Надо показать человеку, что ты его уважаешь, отнестись к нему с доверием. Да, вот еще: нельзя власть применять.

— Прекрасно. Надеюсь, что если Вы не забудете эти принципы, они действительно помогут Вам избежать многих конфликтных ситуаций и разрешить те, что все-таки возникнут.

Глава 5. Продолжаем разговор

— Скажите, — осторожно поинтересовался Васюта, — а еще что-нибудь у Вас есть?

— В каком смысле? — не понял Василий Федорович.

— Ну, я имею в виду что-нибудь такое… Интересное.

— Понятно. Нет, здесь у меня больше ничего такого-этакого нет.

— Значит, все? — огорчился Васюта.

— Что значит — все? В том деле, которым мы с Вами занимаемся, конца нет и быть не может. Человек — существо очень сложное. Его можно понимать больше или меньше, лучше или хуже, но не думаю, чтобы кто-нибудь мог похвастаться, что понял его до конца. Это и есть самое интересное. Так что мы с Вами только в самом начале.

— Это-то я понял. Удивительно все-таки получается. Живешь себе живешь, и вроде кажется — все просто. А оказывается, на что ни посмотри, везде такие сложности… Я ведь, в общем-то, никогда не задумывался и сам не всегда понимаю, почему я так поступал, а не иначе.

— Это очень важно. То, что Вы поняли необходимость задумываться над собственными поступками и их причинами, может быть, самый главный итог наших занятий.

— Понять-то я понял. Только, честно говоря, у меня теперь после этих занятий полный сумбур в голове. Столько всего было, и все разное: одно про одно, другое про другое.