Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Вслед за ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ принимает решение, осуждающее публикацию в «Комсомольской правде» статей Шацкина и Стэна. Мало этого, «Большевик» публикует статью Н. Ежова, Л. Мехлиса и П. Поспелова, призванную нейтрализовать выступления Шацкина и Стэна путем их политической дискредитации. «Шацкин зачислил в „болото“ лучшую часть партийных кадров и подавляющее большинство партии»413; «Посеять недоверие к партийному руководству, к партийным кадрам, — таков объективный смысл статьи Шацкина»414; «За крикливыми рассуждениями Шацкина об обывательщине скрывается полное пренебрежение к железной большевистской дисциплине»415; «Основной смысл статьи Шацкина, полной трусливых намеков и недомолвок, заключается в защите „права на сомнение и колебание“»416. То же самое обвинение предъявляется и Стэну, который, согласно статье этой троицы, сеет «недоверие к коллективному опыту партии»417. За политические ошибки, выразившиеся в публикации статей Шацкина и Стэна, был снят со своего поста главный редактор «Комсомольской правды» Тарас Костров (Александр Сергеевич Мартыновский). Однако критический дух, несмотря на эти грубые окрики, не был еще вытравлен до конца, в особенности среди молодых членов партии. Сменивший Тараса Кострова на посту главного редактора «Комсомолки» двадцатипятилетний Иван Бобрышев, продолжал линию своих старших товарищей. В том же 16-м номере «Большевика», где Ежов, Мехлис и Поспелов шельмовали Шацкина и Стэна, И. Бобрышев осмелился опубликовать следующие строки: «Вместо бога — молот, вместо кулича с крестом — кулич с серпом и молотом, вместо иконы — портрет вождя, — вот против какой замены надо бороться, вот против каких модернизированных богостроительных тенденций надо вести борьбу»418. И это не прошло ему даром — в начале 1930 года в комсомольской прессе появляются сообщения о решениях ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ по вопросу о редакции «Комсомольской правды»: «За время работы т.т. Кострова и Бобрышева в „Комсомольской правде“ свили себе гнездо явные и скрытые троцкисты, которые, благодаря либерально-примиренческому отношению к ним Кострова и Бобрышева, получили возможность вести свою разлагающую работу. Именно в силу этого Бюро ЦК своим особым постановлением сняло с работы в „Комсомольской правде“ группу работников»419.

Критика ряда сторон партийной жизни со стороны прежде лояльных сторонников партийного руководства разгоралась не только по политическим и идеологическим поводам. Критическую оценку получало в рядах партийного большинства и экономическое положение. 30 февраля 1930 года, еще до появления статьи И. В. Сталина «Головокружение от успехов», С. Сырцов осмелился вынести критику перегибов в деревне, дотоле остававшуюся лишь на страницах закрытых постановлений ЦК, на партийное собрание в Институте красной профессуры. И дело здесь вовсе не в том, что Сырцов выступил раньше Сталина, — тревожные вести о перегибах к тому моменту уже неоднократно обсуждались в ЦК, и уже было принято решение Политбюро о публикации Сталиным статьи, — а в том, что Сырцов ряд вопросов поставил иначе, нежели Сталин. С. Сырцов указал на принципиальные ошибки, допущенные по отношению к деревне, считая слишком мягким словечко «перегибы». Ставя проблему налаживания правильных экономических отношений с крестьянством, он отмечал: «Есть у части наших работников тенденции подменить регулирование сложных экономических отношений самыми упрощенными грубыми административными наскоками, вытекающими из привычек каждый вопрос решать эмпирически: попробуем, что из этого выйдет, а если жизнь ударит по лбу, то убедимся, что надо было сделать иначе»420.

Как видно, обеспокоенность утратой умения самостоятельно мыслить, просвечивать под углом зрения марксистско-ленинской теории важнейшие шаги практической политики была общей и у Сырцова, и у Шацкина, и у Стэна. Пожалуй, именно эту тенденцию имел в виду директор Института К. Маркса и Ф. Энгельса Д. Рязанов при обсуждении на XVI партконференции вопроса о серьезном отставании теоретической марксистской подготовки партийных кадров, сардонически бросив с места: «В Политбюро марксисты не нужны»421.

Разошелся Сырцов со Сталиным и в оценке причин перегибов. Сырцов увидел в них не только «головокружение от успехов», не только забегание вперед, не только отрыв от реальности под воздействием чрезмерного революционного энтузиазма, но и признаки явлений гораздо более опасных. «Как возникают бумажные темпы?» — задавал вопрос С. Сырцов, и отвечал: «Они вырастают не из одного революционного энтузиазма. Зачастую энтузиазмом прикрывается казенный оптимист, не утруждающий себя заботами об устранении недостатков и предпочитающий на все смотреть сквозь розовые очки и втирать их другим. Очень опасен в наших условиях этот тип розового очковтирателя, вводящего нас в заблуждение своими реляциями»422. С. Сырцова беспокоила и классовая направленность действий «казенных оптимистов», обнаруживающая свою не только антикрестьянскую, но и антирабочую подкладку.